(Письмо из Москвы)
Необходимо поднять систематическую, ни на минуту не ослабевающую кампанию по борьбе за улучшение положения ссыльных и арестованных большевиков-ленинцев. Сейчас количество последних перевалило за две тысячи человек. В тюрьмах содержатся они безобразно: без света (щиты на окнах почти сплошные), сырые камеры, в которые сажают арестованных, перегружая камеры до крайних пределов, скверная пища, исключительно грубое обращение. Еще хуже в тобольской каторжной тюрьме (Политизолятор). Она та-же, что и при Достоевском ("Мертвый Дом"). Сидят в ней одни большевики-ленинцы -- меньшевиков и эсеров выпустили. В тюрьме введен военный караул. Камеры заперты, свиданий не дают. Меньшевики имели общий стол, общую кухню, свободные свидания и т. д. Всего этого наши товарищи лишены. Несомненно, что властями взят курс на физическое истребление большевиков-ленинцев. Отношения крайне обострились. Ежеминутно можно ждать не только столкновений, голодовок (которые не прекращаются), но... вот, вот, раздадутся выстрелы. 15 человек из тюремного персонала тобольского изолятора отказались применять репрессии по отношению к большевикам, их заменили специально выписанной из Москвы стражей. Нужда среди семей арестованных огромная, прямо чудовищная. Семьи арестованных и сосланных, оставшиеся на свободе, испытывают крайнюю нужду и буквально голодают. У нас нет своего МОПР'а. На почве этой нужды возможны среди менее стойких внешние отходы. Надо собирать деньги заграницей. Надо добиться разрешения иметь свой легальный МОПР. Надо об этом, как обо всех других безобразиях, поднять громкий голос. Надо пригвоздить к позорному столбу современных деятелей соввласти и партруководства, несущих ответственность за эти безобразия. Корреспонденции из Томска, Свердловска, сообщают о целых толпах гонимых в катаржную тюрьму, Нарым, куда усиленно засылают оппозиционеров, снимая с различных мест ссылки. Среди ссылаемых и заключаемых -- герои октябрьской революции и гражданской войны с орденами Красного Знамени (Грейцер, Гаевский, Кавтарадзе, Енукидзе и многие другие). Среди заключенных в каторжной тюрьме -- Буду Мдивани, старый большевик, сидевший в тюрьмах при всех режимах, бывший председатель совнаркома Грузии и торгпред в Париже, 53 лет.
Г. Г.
Москва, 20 марта 1919 г.
18 июня 29 г.
... Ссыльные колонии сейчас здорово потрепали -- послали в еще более отдаленные места. Все возмущены письмом Радека. История ренегатства такого Донкихота не знает. Впрочем Емельян нам оказал неоценимую услугу: одним ударом прикончил с этим раз'едающим влиянием. Интереснее всего, что "массы" капитулянтов убежали раньше своих "вождей". Судя по сведениям, идущим из разных мест, на отход настраиваются очень не многие. От отхода некоторых мы только выиграли. Из переживаемой критической полосы мы выйдем окрепшими. Для пересмотра нашей тактики никаких оснований нет. Это видно и по газетам, если они до вас доходят. Не трудно теперь понять, что руководство эксплоатирует наши лозунги только для прикрытия своих подлинно-правых дел...
"Сократили стипендию до 15 рублей. Со службы сняли всех. Настроены все отлично и бодро"...