(По поводу юбилейно-программной речи мин. вн. дел)
Старый заплечных дел мастер заговорил о предстоящих "реформах" чуть ли не слогом либерала "Русск. Вед.". В ближайшем будущем, видите ли, предстоит серьезное "крестьянское преобразование" "по образцу, завещанному нам эпохой составления крестьянского положения 1861 года".
"Было бы, -- скромничает Плеве, -- легкомысленным самомнением полагать, что с этими вопросами министерство вн. дел может справиться своими силами; оно желало бы внести свой труд, как лепту, в сокровищницу всех творческих духовных сил страны". К работе "будут привлечены лучшие знатоки крестьянского дела на месте".
Будут "привлечены"! Очень пикантное, по нынешним временам, слово! Не напомнит ли это двусмысленное выражение о г.г. Бунакове, Мартынове, Щербине, Новикове38 и других, которые за "лепту", внесенную ими "в сокровищницу духовных сил страны" были мин. вн. дел (по департаменту гос. полиции) "привлечены"... по всей строгости статей Уложения о наказаниях!
Но российские общественные деятели одарены удивительным... бесстыдством, если они реакционны, и удивительной незлопамятностью, когда они либеральны. Краткость "тронной" речи г. Плеве позволила российской печати, живущей выморочными темами, проявить бездну находчивости и остроумия в толковании посулов министра. Либералы толкуют их либерально, реакционеры -- реакционно. "Боже! -- умиляется "Нов. Время", -- что может сделать со скучными людьми надежда, хотя бы обманчивая, как сон!"
Подойдем, однако, к надежде несколько ближе. "Престарелый" писатель, К. Ф. Головин39, следующим образом представляет себе "единение" между страной и управляющим Петербургом.
Губернские предводители дворянства и выборные от земских собраний, по два от каждого, составили бы "контингент в 130 лиц, приблизительно, вполне достаточный для образования совещательных учреждений при трех министерствах, заведующих экономическими вопросами, т.-е. при министерствах вн. дел, финансов и земледелия". Это -- увенчание здания. А "на местах, в самой губернии нужно создать инстанцию смешанного состава, где действовали бы заодно выборные и административные лица" -- под компетентным председательством г.г. губернаторов.
Этот объединительный проект, представляющий вариацию Лорис-Меликовской "конституции"40 (конституцией она, как известно, называется потому, что имела своей задачей спасти самодержавие от конституционных ограничений), этот счастливый плод политического шарлатанства встретил теплый прием у г. Сигмы41, у первой скрипки суворинского оркестра. Побольше дружелюбия, побольше веры в "государственный смысл сословий" -- и расколотая Русь объединится, зло сменится добром, а "идея самодержавия получит новый ореол в стране, население которой инстинктивно стремится приблизиться к своему Государю".
Не нужно, конечно, думать, -- пресмыкается другой "из стаи славных", -- что "сведущие люди" могут действительно чему-нибудь научить г.г. министров. Где уж!.. Но у каждого человека существует неодолимое требование -- посмотреть, что выходит из его работы. Оказывается, что "и бюрократы несвободны от этой потребности". Из этой бюрократической и общечеловеческой черты и исходит будто бы идея призвать к трем министерским тронам 130 "сведущих людей".
Смысл этой грубой "политики" ясен: существуют строптивые общественные силы. Попробуем их усмирить: орудиями репрессии не оскудела царская десница. Они не усмиряются? Попробуем их политически подкупить. Пошлем к рабочим Зубатова, к студентам -- Ванновского42, к земцам -- Плеве. "Привлечем" земских вождей в недра министерских канцелярий, если понадобится, оплатим их "совещательный" труд, развратим их гражданскую совесть чинами, усыпим их оппозиционную честь орденами... и вчерашние земские строптивцы превратятся в прихвостней "подлежащих" ведомств. В итоге -- животворное единение власти с "творческими силами страны".
Разумеется, этот проект не что иное, как попытка г. Плеве обокрасть общество. Но попытка с негодными средствами. Ибо от того, что ничтожная доля земщины уйдет (если уйдет) в опричину, -- не исчезнет бездонная пропасть между русским самодержавием и русским народом.
"Искра" N 34,