Пожалуй, наиболее любопытным следствием воцарения в России парламентской демократии стало появление огромного количества так называемых «политтехнологов», то есть специалистов по протаскиванию кандидатов в депутаты, мэры, губернаторы или президенты. Представители этой уже отнюдь не экзотический профессии имеют мало оснований жаловаться на рыночную конъюнктуру. Политический рынок (или рыночная политика России) предоставляет им достаточно возможностей заработать себе на хлеб с черной икрой. Но даже самые искушенные «политтехнологи» начинают сладостно улыбаться, когда речь заходит о Красноярском крае, этом Клондайке на избирательной карте России. Здесь в бесконечной борьбе алюминиевых баронов с никелевыми королями золото всегда текло рекой. Ибо тот, кто устанавливает правила игры, тарифы на электроэнергию и местные налоги может спать спокойно. Его акции будут в цене всегда. Конечно, иногда здесь случались и политические убийства и неожиданные катастрофы со смертельными исходами. Но мы не о них. Владельцы «Норильского никеля» предпочитали нанимать не наемных убийц, а респектабельных специалистов по «избирательным технологиям». Их логика была проста. Убить можно несколько человек, а обмануть можно миллионы. Так они вырастили свое чудное дерево, свою местную вертикаль власти, где политические марионетки на службе «Норильского никеля» росли вверх и вширь. От губернатора Красноярского края Александра Хлопонина и сибирского полпреда Леонида Драчевского, к губернатору Таймыра Олегу Бударгину и дальше к мэру Норильска. И если выборы Хлопонина и были большой политической баталией никеля с алюминием, то на Таймыре все должно было решиться в теплой семейной обстановке. Ибо нет ту не алюминиевых заводов не гидроэлектростанций, а все, что есть принадлежит «Норникелю» и тягаться с ним бесполезно, и так далее и тому подобное. Да и кто может бросить вызов одной из богатейших корпораций России в городе, где все принадлежит ей, где каждый житель, либо работает на «Никеле», либо на их субподрядчика, либо живет на «никелевые» дотации и подачки. И живет по меркам голодной России неплохо. Вопрос праздный... Кто может бросить вызов капиталу? Только организованный рабочий класс. Тем более для этого были предпосылки. При прежнем руководстве «Норильского никеля», при Джонсоне Хагажееве, зарплаты рабочих росли примерно на 20% в год. Эта цифра была закреплена и в коллективных договорах. Однако, после того как концерн возглавил Михаил Прохоров (в отличии от своего предшественника, кстати, чистокровный русский), ситуация коренным образом изменилась. В прошлом году индексация на превысила темпы инфляции, а в этом году судя по тяжелому ходу переговоров реальная зарплата должна была даже снизиться. И здесь надо отдать должное профсоюзам и их лидеру Валерию Мельникову. Более месяца лихорадило Лондонскую сырьевую биржу, когда комбинат стоял в шаге от забастовки. Да, забастовка не состоялась, но надо учесть и страх рабочих перед обещанным хозяевами локаутом. Что делать в Норильске безработному металлургу? А гастарбайтеров и на треть норильской зарплаты найти не трудно. Были и многотысячные митинги и отчаянная длительная голодовка профсоюзного актива. Столкнулись лицом к лицу профсоюз, и цепная собака Прохорова — Совет Бригадиров. Огромные деньги были пущены на раскол, распыление профсоюзных организаций. В первую очередь в смежных, транспортных отраслях. Впрочем, используя «пряник», «Норникель» не брезговал и кнутом, организуя бешеную травлю рабочих активистов и профсоюзных руководителей. Да у большинства рабочих не хватило мужества выйти на линию пикетов, но когда Мельников решил баллотироваться в мэры Норильска, то их классовой сознательности хватило на то, чтобы проголосовать за него на выборах. Тем более, что за последний месяц Валерий Мельников прошел больший политический путь чем за всю свою жизнь. И этот путь был направлен влево, к идеям социализма. В его избирательной программе нашли отражение не только все требования металлургов и горняков, как-то ежегодное повышение зарплаты на 20%, увеличение продолжительности отпуска, улучшение медицинского обслуживания и защита социальных прав работников, но и важнейшее политическое требование национализации «Норильского никеля». Компании обеспечивающей 3% российского ВНП. Бриллианта российской экономики, практически бесплатно отданного Ельциным, своим друзьям–олигархам. Впервые за многие годы крупному российскому бизнесу был брошен вызов. Смог ли он на него ответить? Нет. Лучшие «полититехнологи» России, лучшие специалисты по «обработке» общественного мнения были брошены в бой. На избирателей был вылито море грязи. Но грязь не смогла закрыть глаза организованному рабочему классу. Практически не имея возможности вести избирательную компанию Мельников набрал в первом туре выборов 47% голосов. Впрочем, никто не знает, сколько их было на самом деле. Ведь считали голоса люди зависимые от «Норильского никеля», и даже по их подсчетам официально благословленный Прохоровым в мэры Сергей Шмаков отстал на 16%! Разговоры в курилках и раздевалках сыграли большую роль, чем телевизионные передачи и миллионы листовок. Впрочем, в шаге от поражения никелевые короли сделали «королевскую ничью», взмахом руки сметя фигуры с шахматной доски. Мельников был лишен права участвовать в выборах за мифические нарушения в ходе выпуска «агитационной печатной продукции». Прокуратура, избирательные комиссии всех уровней и, наконец суд, выступили здесь единым фронтом (не зря «Норильский никель» так долго и тщательно строил свою «вертикаль власти»), признав Мельникова виновным в том, что в прайсе фирмы где он печатал листовки была указана цена 6 рублей, а фактически они были отпечатаны по 2 рубля. Объяснения владельца этой маленькой издательской компании (единственного издателя согласившегося выполнить заказ Мельникова), что 6 рублей, стоимость печати на принтере, а в 2 рубля за штуку обошелся офсетный тираж, отпечатанный в Москве. Впрочем, даже с учетом стоимости транспортировки любая объективная экспертиза установила бы, что себестоимость такой листовки не может превышать рубль... Впрочем, экспертиза не потребовалось, как это принято в судебной системе России, судья затягивала дело вплоть до второго тура выборов, так, что кандидат в мэры даже не успел подать аппеляцию.
И тут как это часто бывает, драма превратилась в фарс. Шмаков и в первом туре набрал голосов примерно столько же сколько кандидат «против всех». Теперь же победа последнего стала настолько очевидной, что Шмаков, а за ним и «резервный» кандидат «Норникеля» — снабженец Леонид Фрайман, сняли свои кандидатуры. В результате в бюллетень для голосования был включен лишь скандально известный красноярский юрист Глисков, который здесь, как и на выборах губернатора Красноярска, занимался исключительно тем, что «сливал» чернуху на оппонентов кандидатов Потанина. Кстати, именно он и подал в суд иск на нарушения избирательного законодательства Мельниковым. Когда журналисты смогли его найти, то он был так удивлен ходом событий, что чесно признал, что участвовать во втором туре не намерен «так как ему за это не заплатили». Позднее он заменил эту формулировку на более мягкую: «В Норильске красноярец победить не может». Ну, что же... невольно вспоминаются слове Пьера де Кубертена: «Главное не победа, главное — участие!».
Так никелевые олигархи получили отсрочку до октября. Обязанности мэра пока исполняет их человек. Естественно, что усилились нападки на профсоюз. Руководство «Норникеля» пыталось ослабить и расколоть его. Какими методами? Очень просто... был издан приказ, согласно которому все работники должны были написать новые заявления о перечислении профсоюзных взносов (старые заявления с 1 мая стали недействительны). Попутно с этим проводилась «разъяснительная работа»: работникам объясняли, что если заявление о перечислении профвзносов будет написано, то они не будут получать премию. И действительно, члены профсоюза премии (5-7 тыс. руб. в месяц) не получают. Затем администрация попробовала создать холуйский СТК, и, наконец, накануне повторных выборов ввела в действие «этический кодекс работника ГМК». «Комиссии по вопросам этики» будут увольнять за отсутствие: «гордости за компанию», «доброжелательности, тактичности и вежливость во взаимоотношениях с коллегами», а также «лояльности».
Впрочем, главной надеждой владельцев «Никеля», их козырным тузом, стал старый «добрый» Джонсон Хагаджеев, срочно вызванный из Москвы. Типичный «красный директор» старого образца герой Социалистического Труда Джонсон Талович был для норильчан примерно тем же чем для россиян является СССР — стабильным вчера. При нем регулярно повышали зарплату, поддерживали «социалку» и заботились о пенсионерах. Новые собственники, озаботившись снижением издержек и повышением рентабельности, спровадили его в Москву на специально учрежденную синекуру: он стал председателем «научно-технического совета ГМК». Теперь его бросили в бой с рабочим классом. Он, правда, жаловался, что не политик, а производственник, но Потанин смог его убедить ввязаться в эту грязную историю. Аргументы его были, очевидно, незамысловаты, но убедительны. Социологи сосчитали его рейтинг, прослезились и еще раз объявили выборы пустой формальностью. Однако, рабочий класс не позволил обмануть себя. Ностальгия по «старым временам», это, конечно, хорошо, но ведь в одну реку нельзя войти дважды, не так-ли? Валерий Мельников победил уже в первом туре, набрав 52% голосов избирателей. То, что произошло дальше, иначе как фарсом не назовешь — отказ депутатов Городского собрания принять сложение Мельниковым с себя депутатских полномочий (формальное требование для мэра), новые судебные иски. Решение об отмене результатов выборов уже было готово, когда в Москве и Красноярске задумались над вопросом: «Что делать дальше?» Даже если брожение на комбинате и не вылилось бы в массовые забастовки — запугали рабочих изрядно, то вести их на избирательные участки пришлось бы под конвоем автоматчиков. Понятно, что накануне парламентских и президентских выборов такое развитие событий в Москве сочли слишком рискованным. Скрипя зубами «Норникель» признал свое поражение. Что будет дальше сказать трудно. У градообразующего предприятия, вместе с губернатором Хлопониным, огромные возможности давления на городские власти. По сути дела, рабочий лидер оказался зажат между молотом и наковальней. Так, вот уже несколько месяцев, городской совет не утверждает бюджет Норильска на 2004 год. Расплющат? Может быть... А может быть выкуют сталь.
Избрание Мельникова стало, помимо прочего, важнейшим прецедентом. Вот уже в Тольятти выдвигается в мэры другой лидер ВКТ — Петр Золотарев. В Москве левое крыло КПРФ всерьез обсуждало возможность выдвижение Мельникова кандидатом в президенты России. Так или иначе, но воля рабочего класса ищет свое публичное выражение, пусть пока и в парламентских формах.