IV

Но зато с другой стороны революция научила кое-чему и царское правительство. Оно напрягает все силы государственной власти на то, чтобы направить разрешение аграрного вопроса по не-революционному пути. Его первая задача -- разрушить земельную и административно-податную общину, которая связала деревенские массы единством нищеты и в крестьянских восстаниях становилась естественным органом революционного самоуправления ("мирские" постановления о разгроме помещичьих экономий, "мирское" распределение захваченных земель и имущества...) Закон 9 ноября 1906 г. предоставил каждому домохозяину право требовать от сельского общества выделить ему часть мирских угодий в частную собственность, причем право это связано в законе с большими фактическими преимуществами в пользу крупных, многонадельных крестьян. Цель правительства была совершенно ясна: общину, объединенную борьбой за помещичью землю, разбить на враждебные лагери, борющиеся за надельную землю; помочь при помощи государственной власти зажиточному меньшинству крестьянства превратиться в крепкий класс мелких собственников, обязанных всем своим положением контр-революционному законодательству, подобно тому, как французские крестьяне своими новыми земельными владениями были обязаны законодательству революции. -- Каковы же реальные результаты столыпинского законодательства по 87 ст.?

К 1 августа 303 тысячи домохозяев выделились из своих общин, закрепив за собою 2.305.000 десятин. Цифры, бесспорно, очень значительные на первый взгляд. Нужно, однако, прежде всего принять во внимание, что в эти первые два года действия нового закона правительство дало возможность сразу выделиться из общины всем тем элементам ее, которые экономически созрели для такого выделения в течение долгого предшествующего времени. Дальнейшая работа по созданию класса собственников-крестьян будет поэтому с каждым последующим шагом наталкиваться на растущие трудности. Но и помимо этого соображения, действительно достигнутые результаты контр-революционных аграрных мероприятий в приведенных числах страшно преувеличены. Ведь подлинная цель закона 9 ноября -- создание самостоятельных, от общины независимых, отрезанных к одному месту (хуторских, фермерских) хозяйств. Между тем подавляющее большинство "выделов" имеет чисто-формальный характер: за отдельными общинниками просто закреплены в собственность все те разрозненные полосы общинной земли, которые числились за ними в результате последнего передела. О фермерском хозяйстве при таких условиях не может быть и речи: "выделенный" остается в полной зависимости от хозяйственного обихода общины. Действительных же хуторян выделено за два года всего 22 тысячи при 114 тыс. десятин земли, т.-е. всего около 7% выделившихся общинников и 5% выделенной земли*. Эти 114 тыс. десятин представляются совершенно ничтожной величиной, если их противопоставить 88 миллионам, находящимся в общинном владении. Несравненно более широкий размах получила деятельность крестьянского банка, который за последние три года приступил к перепродаже крестьянам земельной площади в 8 слишком миллионов десятин, стоющей почти миллиард руб. Однако, и эта цифра дает крайне преувеличенное представление о землеустроительной работе правительства: распродажа земли идет крайне туго, банк сокращает операции, новые "собственники" не в состоянии внести срочные платежи, и отрезанные участки, как сообщают из разных мест, снова возвращаются к банку или идут с молотка. Подвести теперь цифровые итоги всем аграрным мероприятиям контр-революции нет никакой возможности, но из сказанного ясно, что какую бы бюрократическую энергию ни проявляло правительство, русская деревня еще на долгий ряд лет останется очагом глубоких брожений и революционных взрывов.


<<III || Содержание || V>>