Газеты все еще продолжают на все лады перетирать нелепую весть об исключении Горького из партии154. Пользуясь случаем, либеральные журналисты всех оттенков пошлости выносят на свет божий глубокомысленнейшие суждения о несовместимости художественного творчества с партийной дисциплиной, об инквизиционной нетерпимости марксистов и о многом другом. Разумеется, они все это предвидели. Пламенно сочувствуют Горькому, -- а из сочувствующих уст сочится ядовитая слюна ненависти к партии пролетариата. Их ненависть -- у них для нее достаточные причины: она -- незаконная дочь их нечистой совести...
Горький был певцом политической юности того поколения демократии, которое сознательно проделало бурную историю последних полутора десятилетий. В произведениях его интеллигенция 90-х годов находила золотые грезы свои, лучшую часть самой себя, -- опьяненная благодарностью, она на руках носила певца революционного прибоя. Но оказалось, что Горький сотворен из другого материала, чем его аудитория. Он не прилепился к ней, не остановился с ней, -- он шел вперед. Революция не была для него историческим эпизодом, -- мечом она пронзила его душу, ему уж не было возврата назад. После разгрома революции, в тот период, когда всякие приблудные к нам поэты и поэтессы стадами возвращались на более сочные пастбища буржуазного литературного рынка, Горький остался с нами. Прекрасный талант свой он призвал на службу самому большому делу, которое существует на земле, и тем нерасторжимо связал свою личную судьбу с судьбою партии...
Низкая и бесстыдная травля, которую подняли против него литературные критики контр-революции, останется одним из самых ярких проявлений того окончательного нравственно-политического разрыва между буржуазной и пролетарской демократией, который по всей линии развернулся за последние три года. Предатели никогда не прощают своим бывшим вождям их мужества. Они стали отрицать у Горького талант, искренность, будущее и прошлое, -- они клялись, что Горький -- не Горький. А теперь, когда "исключенный" поэт должен, по их расчетам, вернуться к ним, -- о, с какой готовностью пламенеют ему навстречу их сердца! Стоит ему только свиснуть, -- и они возвратят ему его талант и раскроют пред ним врата будущего.
Но тщетно станут они ждать. Горький не свиснет им призывно. Он в достаточной мере владеет даром -- презирать либеральное "общественное мнение". У него другие пути, и другая аудитория пред ним. Миллионы рабочих научились читать его на всех языках культурного мира -- и гордиться им. Он работает для социализма -- для того будущего, от которого нет ключей у оплаченных буржуазией либеральных привратников общественного мнения.
"Правда" N 8,