Если бы все изданные за последнее время в Советской России указы действительно точно выполнялись, то добрая половина граждан СССР сидела бы в тюрьме: за прогул -- исправительно-трудовые работы; за самовольный уход с завода -- тюрьма; за выпуск брака -- тюрьма; за самую что ни на есть мелкую кражу на производстве -- тюрьма и т. д. Тюремное заключение за нарушение трудовой дисциплины -- до этого Сталин додумался только на двадцать-третьем году советской власти. По указу от 26-го июня 1940 г. "О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений" уход с предприятия карается тюремным заключением на срок от 2 до 4 месяцев, а прогул без уважительной причины*1 -- шестью месяцами исправительно-трудовых работ по месту работы с удержанием 25% из заработной платы.
Попытка закабалить рабочих постановлением от 28-го декабря 1938 г. о введении трудовых книжек ничего не дала. Текучесть рабочей силы попрежнему остается бичем советской промышленности. "За последние полтора года с завода ("Манометр") было уволено за прогулы и ушло по собственному желанию 2.253 человека" (при общем количестве в 2.500 рабочих). ("Пр.", 29.6.40). "Только в нынешнем году с завода (автозавод им. Сталина) были уволены за прогул 5.884 человека. Мало того, за первый квартал, главным образом рабочими недавно пришедшими на завод поломано 12.113 наименований режущего инструмента" ("Правда", 28.6.40). Рабочие, оказывается, "умышленно опаздывают на работу свыше 20 минут и на этом основании требуют увольнения с работы" (речь Шверника на IX пленуме ВЦСПС. "Большевик", N 11-12, июнь 1940 г.). Они прибегают ко всякого рода ухищрениям, вплоть до мелкой кражи, чтоб добиться увольнения. Директор московской обувной фабрики "Парижская Коммуна", Н. Ритман, рассказывает: "На-днях ко мне зашел жестянщик Капускин и стал возмущаться тем, что его не увольняют за кражу. Оказалось, что этот Капускин пытался унести четыре пары подошв, но был задержан. Хорошо разбиряясь в тонкостях уголовного законодательства, он украл ровно столько, чтоб не попасть со своим мелким делом в народный суд, а отделаться решением товарищесткого суда и одновременно улизнуть с фабрики". ("Правда", 13.7.40)*2.
Нищенская оплата труда заставляет рабочих бежать с одного завода на другой в поисках лучшего заработка. Рабочие саботировали постановление от 28.12.38 г., а при большом спросе на рабочие руки, директора также не считались со всякого рода запретами. С одной стороны, они, не желая ссориться с рабочими, сравнительно легко отпускали их с завода, с другой -- без всяких формальностей, и без трудовых книжек брали рабочих на работу. "На металлургических заводах лежат сотни трудовых книжек, не востребованных рабочими, ушедшими с производства. Всякими обходными путями прогульщики умудрялись устраиваться на других заводах, получая там новые трудовые книжки" ("Пр.", 26.6.40). В связи с этим, указ от 26-го июня устанавливает ответственность директоров предприятий и начальников учреждений за уклонения от предания суду виновных в самовольном уходе рабочих и служащих. Директора предприятий и начальники учреждений "принявшие на работу укрывающихся от закона лиц, самовольно ушедших с предприятий и из учреждений, подвергаются судебной ответственности".
По смыслу нового указа рабочий всецело отдан во власть директора, а директор, опасаясь тюрьмы, уже не будет делать никаких поблажек. Не поладишь с директором, ничего не поможет, с завода не уйти, жалуется рабочий. Агитатор же не находит ничего лучшего, как ему сказать, что "директор большевик, человек с советским понятием и советским сердцем. Ему дороги интересы рабочего класса, ему близки здоровые стремления каждого рабочего" ("Пр.", 1.7.40). Довод, конечно, очень убедительный, и рабочий в восторге.
В Советской России восторг, как известно, вообще обязателен, особенно, когда речь идет о каком-нибудь ухудшении в положении рабочих. Судя по "Правде", указ от 26-го июня вызвал особенный восторг рабочих: они счастливы, что наконец-то "пьяниц, лодырей и прогульщиков" будут сажать в тюрьму (конечно, не сами прогульщики, а стахановцы в восторге от этого); они бесконечно довольны тем, что теперь будут работать не 7, а 8 часов, и не 5, а 6 дней подряд; они, наконец, в восторге от того, что повышены нормы выработки и в то же время понижены расценки. Велико было наше удивление, когда мы из "Правды" узнали, что нашлись все же храбрецы, которые осмелились не прийти в восторг от новых условий труда. По сообщению обер-доносчика Рыклина, оказалось, "что в семье не без урода. В общем согласном хоре воодушевления кое-где прорывается чуждый нам голос. Так, напр., на одном предприятии выступила работница Михальченок. Она, видите-ли не согласна с новым порядком работы. Ее заявление было встречено громким смехом". ("Пр.", 29.6.40). Другая работница-станочница завода "Союз" им. Красина, Ремизова, осмелилась, по сообщению прокурора Московского района Ленинграда, Ф. Бородина, потребовать расчета на основании того, что "она не согласна с условиями труда... Ремизова приговорена к четырем месяцам тюрьмы и немедленно взята под стражу" (курсив наш). ("Пр.", 17.7.40). Слыханное ли дело? Работница осмелилась не согласиться с условиями труда и потребовать расчета. В тюрьму ее!
От рабочих требуют бесперебойной высокопроизводительной работы в течение всех 480 минут рабочего дня. Но никто не позаботился о том, чтоб также бесперебойно производилось снабжение сырьем и полуфабрикатами, чтобы станки были в исправности, чтоб работа была заранее планирована и, наконец, чтоб улучшилось обслуживание рабочих (столовые, средства передвижения и пр.).
Еще по постановлению от 28.12.38 г. задержка во время обеденного перерыва приравнена к опозданию на работу, т. е. это прогул, за который теперь установлено 6 месяцев исправительно-трудовых работ. Но время на обеденный перерыв теперь еще больше сокращено, а обслуживание не улучшилось. "Теперь на обед полагается при двухсменной работе полчаса, и при трехсменной 20 минут. Тут уж не зевай! А если люди 13 минут сидят с талонами в руках, а девушка в белом чепчике еще не взглянула на них?" (Завод "Фрезер" им. Калинина, Москва. "Пр.", 30.6.40). На других предприятиях, например, ленинградских, "обеденный перерыв с 45 минут был сокращен на 20 минут ... Столовая не готова к тому, чтобы накормить рабочих за такой короткий срок. Хронометраж показал, что рабочие проводят в столовой минимум 22-28 минут, а ведь время уходит и на дорогу туда и обратно". ("Пр.", 23.7.40).
В столовых везде длинные очереди: сначала у кассы, затем "за спиной каждого обедающего "в затылок" стоят еще 2-3 человека, жаждущих занять табуретку у столика. То и дело слышны возгласы: у вас не освободилась ложка?" (Столовая Мартеновского цеха N 2 в Магнитогорске. "Пр.", 25.7.40). Со временем не справляются, и рабочим ничего не остается, как либо вовсе не итти в столовую и питаться в сухомятку ("В некоторых цехах рабочие вовсе не пользуются столовой -- далеко, на одно хождение расходуется все время перерыва" "Пр.", 23.7.40), либо возвращаться из столовой не пообедав. "Из столовой Трансторгпита при депо Днепропетровской Сталинской железной дороги многие рабочие возвращаются в цехи не пообедав. Тридцатиминутного перерыва не хватает, потому что в столовой недостает посуды, медленно идет выдача блюд на кухне". ("Пр.", 25.7.40).
В столь же плачевном состоянии и средства передвижения. Попробуйте-ка, не опоздать на работу, если, напр., "в самое напряженное время окончания работы первых смен и начала вторых смен (в Харькове) курсировало лишь 72 поезда из значущихся в движении около 300". ("Пр.", 1.7.40). А для ночных смен часто вообще не бывает трамваев и "часть рабочих (Сомбалийского судостроительного завода в Архангельске), не имея возможности попасть в Маймаксанский район, где они проживают, вынуждены спать в цехах или в заводских служебных помещениях". ("Известия", 27.10.40).
Допустим, что рабочий готов жертвовать собой во всем, что касается его личных интересов, но как же он может работать бесперебойно и высокопроизводительно все 480 минут рабочего дня, если на заводах постоянные простои? Простои бывают из-за всего: и из-за отсутствия материала, и из-за остановки станков на ремонт и из-за отсутствия работы. По цеховой сводке инструментального цеха Московского завода автотракторного оборудования ("Пр.", 10.9.40) выходит, что на простои из-за отсутствия работы приходится 81,6% общего количества простоев. На Подольском механическом заводе ("Пр.", 11.9.40) "Станочница Смирнова простояла 4 часа из-за отсутствия сверла. Блинкова простояла все восемь часов. Столько же простояли станочницы Драницына, Демидова, Стародубова и др.". На заводе "Манометр": "В сменных рапортах почти любого станочника сейчас проставлена цифра 1-2 часового простоя по самым разнообразным причинам. 19 июля рабочий на станке N 258 не работал 3 часа. У станка соскочила рукоятка супорта. Ремонт пустяковый. Но слесарь, слегка покопавшись в станке, ушел. Доделывать он вернулся лишь несколько часов спустя. Вот образчик того, как на заводе "организован" ремонт оборудования". ("Пр.", 23.7.40). А на заводе "Электропровод", по сообщению "Правды" от 18.9.40 г.: "За первую декаду сентября в одном только цехе N 3 насчитывается свыше 25.000 станко-часов простоя из-за отсутствия сырья и полуфабрикатов. В цехе N 2 холодные прессы простояли в августе 562,5 часа. 540 часов простояли и горячие прессы".
Яркую картину того, что творится на производстве дает "Совещание рабочих цеха N 5 Уралмаш-завода" ("Пр.", 20.7.40):
"Я простаиваю минимум часа полтора-два в смену и главным образом потому, что работать нечем, -- заявил сверловщик тов. Митрофанов. -- Вот вчера мне нужна была развертка на 45 мм., достал только на 60, нужно подточить ее на 15 мм. Для этого приходится бегать в другое место. Нет зенкера, ножичков торцовых, сверл. В инструментальную руководители цеха не заглядывают. За смену раз пять-шесть приходится бегать туда, но чаще уходишь с бумажкой -- отказом, чем с хорошим инструментом ... Отсутствие инструмента не единственная причина простоев в цехе. Так, карусельщик-многостаночник тов. Жуков имеет простои из-за безобразного внутрицехового планирования работ. "Я работаю не на серийных, а на индивидуальных деталях. Раньше мне работу планировали на два-три дня вперед. А сейчас, что мастеру под руку попадет, то и дает. В итоге на двух станках даю 50% нормы" ... Что простои носят массовый характер подтвердил и начальник планово-распределительного бюро цеха тов. Кащеев. Он утверждает, что станки простаивают примерно одну треть времени. Все еще не видно тенденции к снижению простоев: за 12 дней июня станки простояли 7.683 станко-часа, а за 12 дней июля -- 8.207 часов".
Картина эта, увы, характерна не только для Уралмашзавода. Она типична для всей советской промышленности. На другом конце СССР, например, на Подольском механическом заводе царит еще больший беспорядок.
"Бывает так, что несколько участков цеха простаивает по три-четыре дня. Вдруг появляется партия заготовок. Иногда "сюрприз" челночникам преподносится по вечерам, а то и ночью. Тогда дежурный по заводу вызывает начальника цеха с квартиры и предлагает ему срочно организовать обработку деталей. Начальник цеха командирует гонцов. Они ездят по городу и созывают рабочих. За автоматчиком тов. Казарихиным и шлифовальщиком тов. Хромовым специальные курьеры посылались в деревню за 10 километров". ("Пр.", 13.9.40).
Беспорядок и бестолочь во всем, и против этого Сталин хочет бороться принуждением и угрозой тюремного заключения. Он делает отдельных людей ответственными за то, в чем виновата созданная им система. Потому то указ 26-го июня и не мог оправдать тех надежд, которые на него возлагались.
Как обычно, указ попытались провести в порядке штурмовщины. В первые дни после его издания дела о прогульщиках и пр. нарушителях трудовой дисциплины стали усиленным темпом передаваться в суд, при чем передавали все, что попадалось под руку. И дела рабочих, которых администрация не ставила в известность о графике выхода на работу ("Изв.", 19.19.40), и дела рабочих "не совершивших прогула -- обвинение их основывалась на плохой постановке учета работы на предприятиях. ("Пр.", 22.10.40 -- из доклада замнаркомюста РСФСР, Ф. Бережного). Когда же увидели, что на практике это свелось к колоссальной потере рабочего времени (рабочий, опоздавший 28 июня на работу на 35 минут, должен был потерять такое большое количество рабочих часов в суде, что "даже подсчитать трудно", а "другой рабочий, отданный под суд, только на встречи со следователем потерял четыре смены" ("Пр.", 20.7.40), количество дел, переданных в суд значительно сократилось. "Так, в Московской области количество людей, привлеченных к ответственности за прогулы в сентябре снизилось по сравнению с августом на 53,4%, в Смоленской области на 41,2% и т. д." ("Пр.", 22.10.40). Наркомюст Рычков жалуется на то, что "есть еще немало руководителей предприятий и учреждений, прокуроров и судей, которые своей неповоротливостью и либерализмом срывают борьбу за укрепление трудовой дисциплины". ("Пр.", 19.7.40). И судьи слишком либеральны, и следоватали вызывают слишком много свидетелей. В сущности их всех следовало бы отдать под суд, иначе, очевидно, толку никакого не будет!
В первые дни после издания указа 26-го июня казалось, что прогулы действительно сократились, потом же обнаружилось, что все это блеф. "Правда", в передовице от 5-го августа, бьет тревогу: "Покровительство прогульщикам приводит к тому, что в последнее время на ряде предприятий число прогулов увеличивается", а секретарь МГК Попов ("Пр.", 20.10.40) сообщает, что "проверка по 385 предприятиям показала, что снижение прогулов и опозданий проходит далеко не удовлетворительно... На таких предприятиях, как завод имени Авиахима, "Геодезия", имени Войкова, на Драгомиловском химическом, имени Калинина, число прогулов возросло".
Не удалось также справиться и с текучестью рабочей силы. "Покровительство прогульщикам приводит к тому, что в последнее время на ряде предприятий число прогулов увеличивается". ("Пр.", 1.8.40). "На тракторном заводе в июле было принято 450 рабочих и уволено 246, в августе принято 372, а уволено 339, в сентябре принято 428 и уволено 405". ("Пр.", 18.10.40).
К переходу на восьмичасовой рабочий день и на семидневную рабочую неделю, как и следовало ожидать, не подготовились, и продукция местами не только не увеличилась, но даже уменьшилась. На заводе "Манометр": "В июне за первые 15 дней продукции было выпущено на 816 тысяч рублей. А за две недели июля завод произвел продукции на 777 тысяч рублей... От фактов не уйдешь. Ведь тысячи дополнительных часов уже использованы, а никакого роста продукции не произошло". ("Пр.", 23.7.40). Простои же, как правило, увеличились. "Простои станков и оборудования в этом цехе (цех Г4 Харьковского турбогенераторного завода) также увеличиваются. В июне было 417 часов простоя, в июле 707 часов, в августе -- 1.194, а в сентябре 1.455 часов". ("Пр.", 18.10.40). То же и на Подольском механическом заводе: "В июне простои в челночном цехе составили 253 часа, в июле -- 1.359, в августе -- 2.149" ("Пр.", 11.9.40). Вместе с тем, при таком колоссальном количестве простоев умудряются работать сверхурочно. "В июле мы имели (на Челябинском тракторном заводе) 7.700 часов простоя, но одновременно с простоями было 956 часов сверхурочных. В августе еще более грустная картина: простоев 3.100 часов, сверхурочных -- 2.000" ("Пр.", 19.9.40).
Так обстоит дело с проведением в жизнь указа 26-го июня, на который сталинократия возлагала столь большие надежды. Не добилась она также ничего и другими указами, устанавливающими тюремное заключение за всякого рода непорядки на производстве. Так, указ от 10 июля, 1940, вводящий за выпуск брака тюремное заключение от 5 до 8 лет для директоров, главных инженеров и начальников отделов технического контроля (при чем выпуск брака даже приравнен к вредительству!!!), также ничего не дал, несмотря на многочисленные процессы и суровые приговоры. Брак по-прежнему остается бичем советской промышленности <ьным, разбросанным по советской печати заметкам можно -- да и то лишь в отдаленной степени -- составить себе представление о том, как обстоит дело сейчас с советской промышленностью. Хаос, бестолочь и беспорядок во всем. У всех одна только мысль: снять с себя ответственность, свалить ее на кого угодно, лишь бы не иметь неприятностей!
Под предлогом того, что СССР стоит перед угрозой неожиданного нападения, Сталин еще крепче завинтил пресс. Угрозой тюремного заключения он хочет наладить производство, заставить рабочих не уходить с завода, директоров и инженеров не выпускать брака и т. д. Он издает указ за указом, скорпионы сыплются на всех -- и на рабочих, и на инженеров, и на директоров. И все это -- якобы для поднятия обороноспособности страны.
Советская пресса неустанно повторяет -- СССР в опасности. Спору нет, СССР действительно в опасности, но в первую очередь самую большую опасность представляет для него сам Сталин и его клика. Созданный им режим террора и бесправия убивает всякую инициативу и лишает людей возможности работать. Нельзя заставить всех работать из под палки! А Сталин иных методов не знает.
Только убрав Сталина и его клику, СССР справится с наступающими силами фашизма. В политической революции и восстановлении советской демократии единственное спасение СССР.
Л. Яковлев.
*1 Какую причину прогула считать уважительной? Вопрос, действительно, очень сложный. Так прокурор привлек к судебной ответственности директора завода за то, что он признал уважительной причиной, что рабочих занесло штормом далеко от берега, и они, поэтому, не могли явиться на работу. "При чем тут буря, -- заявил секретарь Кабанского райкома партии Измаденов, -- Раз люди на работу не вышли, значит совершен прогул, а директор -- покровитель прогульщиков. Мы должны немедленно исключить его из партии". ("Пр.", 26.9.40).
акражами и издан указ от 10.8.40, меняющий текст ст. 162, п. Е. Уголовного Кодекса РСФСР в том смысле, что "мелкая кража, независимо от ее размеров, совершенная на предприятии или в учреждении -- карается тюремным заключением сроком на один год, если она по своему характеру не влечет за собой по закону более тяжелого наказания". Указ этот опубликован в "Пр.", от 17.8.40 г., а уже 22.8.40 мы находим в той же "Правде" целый список рабочих и работниц, осужденных на год тюрьмы за кражу, напр., 2 метров сатина, 2 английских замков; поломойка присуждена к году тюрьмы за кражу "печенья и сахарного песка".
*3 Недостаток места лишает нас возможности осветить этот весьма важный и интересный вопрос.