Марсо Пивер предлагает вместо об'единения организаций -- "единый фронт". Это звучит торжественно, но содержания в этом мало. "Единый фронт" имеет смысл, когда дело идет о массовых организациях. Но ведь этого нет. При раздельном существовании организаций эпизодические соглашения в тех или других случаях, конечно, неизбежны. Но нас интересуют, ведь, не отдельные случаи, а вся политика. Центральная задача -- работа внутри профессиональных союзов, проникновение в коммунистическую и в социалистическую партии. Эта задача не решается "единым фронтом", т.-е. дипломатической игрой двух слабых организаций. Нужна концентрация сил на определенной программе, чтобы об'единенными силами проникнуть в массы. Иначе будут утеряны все "темпы". Времени остается очень, очень мало.
В отличие от Пивера, вы лично считаете, что об'единение возможно и необходимо, но, прибавляете вы, при условии, чтоб это было лойяльное, честное об'единение. Что вы понимаете под этим? Отказ от критики? Взаимное отпущение грехов? Наша французская секция приходит с определенной программой и с определенными методами борьбы за свои взгляды. Она готова вместе с вами бороться за эти взгляды; она готова бороться в ваших рядах за свои идеи, -- теми методами, которые обеспечивает всякая здоровая пролетарская организация. Это мы и считаем честным единством.
Что понимает под честным единством Пивер? "Не тронь моего франк-масонства, это мое личное дело". "Не тронь моей дружбы с Мэкстоном или с Фенер-Броквеем". Позвольте: масонство есть организация классового врага; Мэкстон -- пацифистский лакей империализма. Как можно против них не бороться? Как можно не раз'яснять членам партии, что политическая дружба с этими господами означает раскрытие ворот для измены? Между тем наша критика Мэкстона кажется Пиверу не лойяльной, или "второстепенной". К чему лишние огорчения? Надо жить и жить давать другим. По вопросу о политической лойяльности у нас оказываются разные, чтобы не сказать противоположные, критерии с Марсо Пивером. Это надо признать открыто.
Когда я писал Пиверу, я не делал себе больших иллюзий, но не отказывался и от надежды на сближение с ним. Ответ Пивера показал мне, что в его лице мы имеем дело с органическим центристом, который под влиянием революционных событий будет скорее передвигаться вправо, чем влево. Я был бы рад ошибиться. Но на данном этапе я не могу позволить себе оптимистического суждения.
Какой же вывод? спросите вы. Я не отождествляю Пивера с вашей молодой организацией. Об'единение с ней мне кажется возможным. Техника об'единения меня не занимает: это дело товарищей, которые работают на месте. Я стою за честное об'единение, в том смысле, как сказано выше: ясно и открыто поставить перед всеми членами обеих организаций все вопросы революционной политики. Никто не имеет права клясться своей искренностью и жаловаться на придирчивость противника. Дело идет о судьбе пролетариата. Полагаться можно не на добрые чувства отдельных лиц, а на продуманную до конца политику партии. Если бы дело дошло до об'единения, как я хочу надеяться, и если бы об'единение открылось серьезной дискуссией, я просил бы рассматривать мое письмо, как вклад из-далека в эту дискуссию.
С искренним приветом.
Л. Троцкий.
10 марта 1939 г.
P. S. -- Должен здесь, хотя бы вскользь, упомянуть, что самое имя вашей партии производит, с марксистской точки зрения, странное впечатление. Партия не может быть рабочей и крестьянской. Крестьянство есть, в социологическом смысле, мелкая буржуазия. Партия пролетариата и мелкой буржуазии есть мелко-буржуазная партия. Революционная социалистическая партия может быть только пролетарской. Она принимает в свой состав крестьян и вообще выходцев из других классов лишь постольку, поскольку они переходят на точку зрения пролетариата. В революционном правительстве мы можем, конечно, заключить блок с крестьянской организацией и создать рабоче-крестьянское правительство (при условии обеспеченного руководства за пролетариатом). Но партия не есть блок, партия не может быть рабочей и крестьянской. Название партии есть знамя. Ошибка в названии всегда чревата опасностями. В полном разрыве с марксизмом, Сталин проповедывал несколько лет тому назад "рабоче-крестьянские партии для стран Востока". Левая оппозиция жестоко восстала против этого оппортунизма. Мы не видим и теперь никакого основания нарушать классовую точку зрения, ни для стран Востока, ни для стран Запада.
Л. Т.