Вопрос о "термидоре" тесно связан с историей левой оппозиции в СССР. Сейчас было бы не легко установить, кто первый прибег к исторической аналогии с Термидором. Во всяком случае в 1926 г. позиции распределились примерно так. Группа "демократического централизма" (замученный Сталиным в ссылке В. М. Смирнов, Сапронов и др.) утверждала: "Термидор -- совершившийся факт!". Сторонники платформы левой оппозиции, большевики-ленинцы, категорически опровергали это утверждение. По этой линии и произошел раскол. Кто оказался прав? Чтоб ответить на этот вопрос, надо точно определить, что собственно обе группы понимали под "термидором": исторические аналогии допускают разные истолкования, а тем самым и злоупотребления.
Покойный В. М. Смирнов -- один из наиболее благородных представителей старого большевистского типа -- считал, что отставание индустриализации, рост кулака и нэпмана (нового буржуа), смычка между ними и бюрократией, наконец перерождение партии зашли настолько далеко, что без новой революции возврата на социалистические рельсы быть не может. Пролетариат уже утратил власть. После разгрома левой оппозиции бюрократия выражает интересы возрождающегося буржуазного режима. Основные завоевания Октябрьской революции ликвидированы. Такова была в основе своей позиция группы "Д. Ц.".
"Левая оппозиция" возражала на это: элементы двоевластия несомненно возникли в стране; но переход от этих элементов к господству буржуазии мог бы совершиться не иначе, как посредством контр-революционного переворота. Бюрократия уже связана с нэпманом и кулаком; но главные корни бюрократии еще уходят в рабочий класс. В борьбе с левой оппозицией бюрократия несомненно тащит за собой тяжелый хвост, в виде нэпманов и кулаков. Но завтра этот хвост ударит по голове, т.-е. по правящей бюрократии. Новые расколы в ее среде неизбежны. Перед опасностью прямого контр-революционного переворота основное ядро центристской бюрократии обопрется на рабочих против нарождающейся сельской буржуазии. Исход конфликта еще далеко не предрешен. Рано еще хоронить Октябрьскую революцию. Разгром левой оппозиции облегчает дело Термидора. Но Термидор еще не произошел.
Достаточно воспроизвести точно содержание споров 1926-27 годов, чтоб правота позиции большевиков-ленинцев предстала, в свете дальнейшего развития, во всей своей очевидности. Кулак уже в 1927 г. ударил по бюрократии, отказав ей в хлебе, который он успел сосредоточить в своих руках. В 1928 году бюрократия открыто раскалывается. Правые -- за дальнейшие уступки кулаку. Центр вооружается идеями разгромленной им совместно с правыми левой оппозиции, находит опору в рабочих, разбивает правых, становится на путь индустриализации, а затем коллективизации. Ценою неисчислимых лишних жертв основные социальные завоевание Октябрьской революции оказались все же спасены.
Прогноз большевиков-ленинцев (точнее: "лучший варьянт" их прогноза) подтвердился полностью. Сейчас на этот счет споров быть не может. Развитие производительных сил пошло не по пути восстановления частной собственности, а на базисе социализации, путем планового руководства. Мировое историческое значение этого факта может быть скрыто только от политических слепцов.