Дорогие товарищи!
Капитуляция Раковского подготовлялась сталинцами издалека, как решающий удар. Она прозвучала, однако, как холостой выстрел: теперь, спустя несколько месяцев, уже ясно, что в СССР за Раковским из тысяч заключенных, сосланных, исключенных и лишенных хлеба последовали два-три усталых ветерана, во всем остальном мире -- ни одного человека. И это несмотря на исключительно тяжкое положение большевиков-ленинцев, в травле и преследовании которых сталинцы об'единяются со всей мировой реакцией.
Главный аргумент капитуляции является вместе с тем главным доказательством политической несостоятельности капитулянтов. Победоносное наступление фашизма требует, по Раковскому, об'единения "всех сил" на защите советской власти. Но ведь весь вопрос в том и состоит, как задержать победоносное наступление реакции, и как оградить советскую власть? Сталин об'явил социалдемократию и фашизм -- нераздельными близнецами. Политика единого фронта была на этом основании раз навсегда осуждена. За два дня до победы Гитлера Коминтерн утверждал, что пролетарская революция в Германии идет на всех парах к победе. Беспрепятственное утверждение фашистской диктатуры в самой индустриальной стране Европы Коминтерн изображал, как "ускорение пролетарской революции". Политика германской компартии до фашистского переворота, во время и после него была об'явлена безупречной. Так злостно и преступно загублена была исключительная по своим революционным возможностям ситуация в Германии. В течение 1929 -- 1933 г.г. Коминтерн подготовил и нанес советской власти и мировой революции такой удар, в сравнении с которым экономические успехи СССР отступают далеко на второй и третий план. Раковский даже не пытается ответить на вопрос: была ли политика Сталина-Тельмана в величайшем классовом столкновении правильна или гибельна? Кто защиту исторических интересов революции подменяет прислуживанием советской бюрократии и замазыванием ее ошибок и преступлений, тот со стороны большевиков-ленинцев может ждать только заслуженного презренья.
Когда во Франции воды фашизма стали подступать под горло, перепуганное руководство Коминтерна совершило в течение нескольких дней, если не часов, небывалый в политической истории поворот: отброшена, как грязная тряпка, теория социалфашизма, признана -- и в какой вульгарно-меньшевистской форме! -- защита демократии, единый фронт с социалдемократией об'явлен не только высшей, но единственной заповедью, в жертву которой молчаливо приносятся и революционные задачи и критика реформизма. С чудовищным идейным цинизмом эти люди вменяют теперь нам в преступление уже не "контр-революционную" проповедь единого фронта с верхами, а "не лойальное" отношение к этим верхам, стремление использовать единый фронт для упрочения революционного крыла за счет социалдемократии. Что означает это сальто-мортале?
Московский центр понял, повидимому, что один лишь рост тракторов не только не решает проблемы социализма, но не обеспечивает и существования советского государства. Если даже поверить на минуту, что полное социалистическое общество будет построено в СССР в течение ближайших 4 -- 5 лет, то нельзя все же закрывать глаза на тот факт, что фашизм одерживает свои канибальские победы в еще более короткие сроки. Незачем пояснять, какие последствия имела бы для "социализма в одной стране" фашизация Европы в течение ближайших двенадцати или двадцати четырех месяцев! Отсюда острый прилив паники у бюрократических вождей. Отсюда телеграфный приказ: совершить поворот на 180°, и прикрыть его новой газовой волной клеветы против "троцкистов".
При помощи таких приемов бюрократия сохраняет неограниченное господство над Коминтерном; но одновременно Коминтерн лишается уважения и доверия рабочих масс. Поворот во Франции произошел без подобия критики и обсуждения. Проснувшись, члены французской партии попросту узнали, что сегодня надлежит называть правдой то, что вчера называлось ложью. Пусть Раковские и Сосновские заявляют, что этот режим является "заслугой" Сталина. Мы считаем этот режим проклятьем революции. Во всяком случае капитулянты должны были бы, по крайней мере, сказать, перед чем они капитулировали: перед вчерашней политикой Сталина-Тельмана, давшей такие счастливые результаты в Германии, или перед сегоднешней прямо-противоположной политикой Сталина-Кашена во Франции? Но капитулянты не смеют делать выбора. Они капитулируют не перед политикой, а перед бюрократией!
Политика Коминтерна вернула за последнее десятилетие Второму Интернационалу господствующее положение в рабочем классе. Разумеется, кризис, нужда, реакционный бандитизм, близость новой войны насильственно толкают в сторону секций Коминтерна отдельные группы рабочих. Но эти навязанные обстановкой поверхностные и эфемерные "успехи" не находятся ни в каком соответствии с политической обстановкой и ее гигантскими задачами. Германская компартия имела несравненно большие "успехи" до конца своего легального существования, и это не спасло ее от бесславного крушения.
Внутри партий Второго Интернационала, вожди которых являют картину жалкой и позорной растерянности, идет тем временем процесс массовой радикализации. Казарменный режим Коминтерна, скачки сталинской бюрократии, цинизм ее приемов и методов составляют сейчас главное препятствие на пути революционного воспитания и сплочения пролетарского авангарда. Между тем без революционной мобилизации рабочих масс -- не для парадов и торжественных собраний, а для боев на жизнь и на смерть -- без правильного руководства, сочетающего непреклонную революционность с ленинским реализмом, победа фашизма во Франции придет с такой же неизбежностью, как и в Германии. Что останется тогда от теории "социализма в одной стране"? Не более, чем сегодня осталось от теории социалфашизма.
Не капитулировать собираются большевики-ленинцы, а наоборот удесятерить свои усилия. Главной ареной их деятельности должны сейчас стать социалисты-рабочие. Надо указать им выход, вернее сказать: надо рука об руку с ними найти выход к революции. Только этим можно вырвать рабочих-коммунистов из тисков бюрократии, и обеспечить не только единство действий в борьбе с фашизмом, но и создание подлинно революционной и массовой партии, секции Четвертого Интернационала, который поведет пролетариат на завоевание власти.
Дорогие друзья! Ваши единомышленники во всех странах мира знают о тех нечеловечески трудных условиях, в какие вы поставлены сталинской бюрократией. Тем с большим уважением они относятся к той стойкости, какую большинство из вас проявляет пред лицом новых репрессий, новых клевет и новых измен. Нет, вам не перед чем капитулировать. Наоборот, вам предстоит выполнить большую революционную миссию. Вы обязаны всеми доступными вам средствами поставить перед передовыми рабочими СССР проблемы международной революции, отданные ныне в монопольное распоряжение Мануильских, Куусиненов, Пятницких, Лозовских и прочих безответственных чиновников третьего и пятого разряда.
Большевики-ленинцы! Развитие Европы и всего мира вошло ныне в критическую стадию, когда судьба СССР и международной революции должна решиться на целую историческую эпоху. Те революционные уроки, которые завоеваны нами десятилетием борьбы против бюрократического центризма, или сталинизма, мы понесем теперь в массы. Мы проложим себе к ним дорогу во что бы то ни стало.