Ссылки 9-ой главы

A Слова «чаще всего на два» добавлены Энгельсом в издании 1891 года. Ред.

B В особенности на северо-западном побережье Америки -- см. у Банкрофта. У племени хайда на островах Королевы Шарлотты встречаются домашние хозяйства, охватывающие под одной кровлей до 700 человек. У нутка под одной кровлей жили целые племена.

C В издании 1884 г. вместо слов «обособленную собственность» («Sondereigenthum») напечатано: «частную собственность» («Privateigenthum»). Ред.

D Слова «домашним общинам, наконец» добавлены Энгельсом в издании 1891 года. Ред.

E -- ты этого хотел, Жорж Данден! (Мольер. «Жорж Дан-ден», акт I, сцена девятая). Ред.

F Число рабов в Афинах см. выше, стр. 117 [в настоящем издании см. стр. 131. Ред.]. В Коринфе в эпоху расцвета города оно доходило до 460000, в Эгине -- до 470000, в обоих случаях в десять раз превышая численность свободных граждан.

G Первым историком, который имел хотя бы приблизительное представление о сущности рода, был Нибур, и этим, -- но также и своими почерпнутыми прямо оттуда ошибками, -- он обязан своему знакомству с родами Дитмаршена 166.

H В издании 1884 г. вместо слов «силу человека» напечатано: «рабочую силу человека». Ред.

I «Система приобретенных прав» Лассаля 168 во второй части вращается главным образом вокруг положения, что римское завещание столь же старо, как и самый Рим, что в римской истории никогда «не существовало времени без завещаний», что завещание возникло скорее в доримский период из культа умерших. Лассаль, как правоверный старогегельянец, выводит римские правовые нормы не из общественных отношений римлян, а из «спекулятивного понятия» воли, и приходит при этом к указанному утверждению, полностью противоречащему истории. Это неудивительно в книге, автор которой на основании того же спекулятивного понятия приходит к выводу, что у римлян при наследовании передача имущества была чисто второстепенным делом. Лассаль не только верит в иллюзии римских юристов, в особенности более раннего времени, но идет еще дальше этих иллюзий.

J Я сначала собирался привести рядом с моргановской и моей собственной критикой цивилизации блестящую критику цивилизации, которая встречается в различных местах произведений Шарля Фурье. К сожалению, у меня нет времени заняться этим. Замечу только, что уже у Фурье моногамия и земельная собственность служат главными отличительными признаками цивилизации и что он называет ее войной богатых против бедных. Точно так же мы уже у него находим глубокое понимание того, что во всех несовершенных, раздираемых противоречиями обществах отдельные семьи (les families incoherentes) являются хозяйственными единицами.