Так получилось, что Лев Троцкий и Антонио Грамши стали последними представителями той блестящей плеяды марксистов конца 19-начала 20 века, чья деятельность определила драматическую историю прошлого столетия. Вторая половина их жизни была трагична — и Грамши, и Троцкий испили горькую чашу политического поражения, изгнания и смерти. Но в то же самое время именно время изгнания стало для этих двух людей периодом расцвета их научного и литературного творчества. Антонио Грамши пишет в тюрьме свои знаменитые «Тюремные тетради». Лев Троцкий в эмиграции публикует целый ряд исторических и публицистических сочинений: «Моя жизнь», «III Интернационал после Ленина», «История Русской революции», «Что такое СССР и куда он идёт? («Преданная Революция»). Эти работы оказали огромное влияние на мыслящую Европу ( не только марксистов) после Второй мировой войны и горячо обсуждаются и по сей день.
Европейская марксистская мысль с середины 19 века развивалась в атмосфере непрерывного диалога, который происходил как между крупнейшими представителями этого учения, так и в среде рядовых рабочих активистов. Немецкие и австрийские марксисты находились в тесном творческом контакте с марксистами Польши и России. Мнение Карла Каутского или Макса Адлера имело важное значение для Плеханова или Ленина, в то время как Бернштейн не мог не прослушиваться к позиции Антонио Лабриолы. Социал-демократы Италии были в курсе вопросов, волновавших социал-демократию Великобритании. Однако события Первой мировой войны, возникновение III Интернационала, а затем и триумф сталинизма положили конец этой многолетней традиции. Поэтому интеллектуальные контакты Грамши и Троцкого, двух выдающихся теоретиков марксистского движения, имевших возможность дать оценку событиям 20-30 годов, имеют для нас особое значение.
Начиная это исследование, мы лишь частично представляли объём предстоящей нам работы, а также препятствия технического характера, среди которых важнейшую роль играет языковой барьер и отсутствие полного перевода работ Антонио Грамши на русский язык. Поэтому в конечном итоге, исходя из наших возможностей, мы решили ограничиться лишь определением основных направлений будущего, более детального исследования на эту тему.
Прежде всего нам стоит определить хронологические рамки нашего исследования. Знакомство Антонио Грамши с работами Льва Троцкого можно отнести к периоду предшествующему началу первой мировой войны. Большое впечатление на молодого Грамши произвела опубликованная в августе 1914 в журнале «Кампф» статья Троцкого «Россия и Европа». Эту работу, посвященую полемике с профессором Томасом Масариком, Грамши поместил в 1918 году в газете «Гридо дель пополо», а затем в июне 1920 года и в журнале «Ордине ново». (1) Даже беглое знакомство со статьей «Россия и Европа» позволяет понять, почему Грамши уделил её особое внимание. В ней Троцкий отвергает тезис Масарика о том, что основная проблема русской истории заключается в противоречии между теократическим государством и бескультрной, церковной русской народностью. Троцкий замечает, что если следовать логике чешского профессора, то всё человечество теократично, поскольку вышло из лона церкви. Дале Троцкий подчёркивает, что отсталость России обусловлена материальными условиями, которые в Восточной Европе были гораздо менее благоприятны, чем аналогичные условия на Западе. Троцкий увязывает процесс рационализации с отходом от церковного мифа и отмечает, что первыми в России порывают с мифом интеллигенция и рабочие. (2) Нетрудно найти парралель между высказаными здесь мыслями Троцкого и идеями к которыми неоднократно возвращался Грамши, в особенности в работах, посвященных феномену итальянской интеллегенции («К истории интеллегенции».)
Последней работой Троцкого, на которую ссылался Грамши, были его воспоминания «Моя жизнь», которые Грамши называет «Мемуарами». (3) Эту работу Троцкий написал в 1929 году уже будучи в изгнании. Трудно сказать, был ли Грамши знаком с другими работами Троцкого вышедшими в начале тридцатых годов, ведь этому не благоприятсвовали как условия тюремного заключения Грамши, так и действия сталинисткого руководства компартии, явно не заинтересованного предоставлять Грамши информацию исходящую от своих политических оппонентов. Таким образом, мы можем заключить, что Грамши мог знакомиться с трудами Троцкого приблизительно в период с 1913-1914 по 1931 год.
Троцкий как лидер русской революции неоднократно цитируется или упоминается Грамши в статьях, написанных им для революционной газеты «Ордине Нуово», выходившей в свет с 1919 по 1920 годах. В основном цитаты из Троцкого использовались Грамши для иллюстрации позиции Советской Республики и полемики с буржуазной прессой и реформистами. Так, в статье «Германия и мир» от 21 июня 1919 года Грамши указывал на то, что германское правительство Эберта после убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембрг не может обратиться к солидарности трудящихся, подобно тому как это сделали Ленин и Троцкий после Брест-Литовска и будут вынуждены всего лишь «скрепить своей подписью поражение немецкого народа». (4)
С 1922 по 1926 год Антонио Грамши находится в Москве, где имеет возможность не только присутствовать на публичных выступлениях Троцкого, но и завязать со Львом Давыдовичем личное знакомство. По просьбе Троцкого Грамши пишет небольшую заметку об итальянском футуризме, которую Троцкий использует в качестве главы своей книги «Литература и революция». (5) И Троцкий, и Грамши сходились в своей оценке футуризма как некого богемно-революционого ответвления буржуазного искусства, которое на тот момент ещё было окончательно легитимизировано буржуазной критикой. (6)
Черезвычайно интересно и требует дальнейшего исследования влияние, которое оказало на Грамши выступление Троцкого на IV Конгрессе Коминтерна («Пятая годовщина октябрьской революции и IV конгресс Коминтерна»), где в очередной раз обсуждался вопрос об отличии пути революции в России от революционных процессов в странах Западной Европы. Троцкий говорил, что : «В Европе мы имеем процесс глубоко отличный от нашего, потому что там мелкая буржуазия прошла через школу крупной буржуазии, следовательно гораздо могущественне и опытнее, и кроме того русская революция многому их научила...». (7) По мнению И. В. Григорьева речь Троцкого могла стать для Грамши важным стимулом для активизации его собственных разработок в плане изучения отличий буржуазного общества Европы, от аналогичных структур существовавших в России, что привело его в конечном итоге к теории «гражданского общества». (8)
Как известно, реалии политической борьбы в коммунистическом движении в конце концов развели Троцкого и Грамши по разные стороны баррикад. Грамши не соглашался с тезисом Троцкого и левой оппозиции, что доктрина «социализма в отдельной взятой строне» де факто является замаскированой формой национализма. В дальнейшем, Грамши критически упомянул в «Тюремных тетрадях» и так называемую «теорию перманентной революции». По мнению Грамши, ошибки Троцкого в этом вопросе были вызваны автоматической трансформации опыта русской революции на европейскую почву. (9) К середине 20-х годов Грамши уже в достаточной степени разработал свою теорию «гражданского общества», чтобы противопоставить «маневренную войну», которую пролетариат вёл в отсталой России, «позиционной войне», которая ожидает рабочий класс в буржуазных государствах Европы с развитыми институтами гражданского общества. Впрочем, несмотря на все разногласия, Антонио Грамши продолжал утверждать, что «Товарищ Троцкий по-прежнему остаётся бойцом Российской коммунистической партии и солдатом большевисткой революции» и предостерегал руководство ВКП (б) от административных репрессий по отношению к оппозиции. (10) Там же, стр. 120. Грецкий М.Н. Антонио Грамши — политик и философ, М., 1991, стр. 46.
Опубликованых на русском языке источников пока не достаточно, чтобы расширить наши знания о идейном взаимовлиянии Антонио Грамши и Льва Троцкого в таких вопросах как феномен итальянского фашизма, происхождение интеллигенции и причины её космополитичного характера, организации современного производства и основ буржуазной культуры первой половины 20 века. Не исключено, что некоторые из поднятых выше вопросов уже нашли своё отражение в работах итальянских историков. Но, в российской историографии эта тема до сих пор содержит значительное число лакун, исследование которых может существенно расширить наши представления об истории культурного общения марксисткой интеллегенции в начале 20 века.
Библиография: