Революция Бетховена в музыке не была понята многими из его современников. Они расценили эту музыку как причудливую, странную, даже сумасшедшую. Новая музыка встряхнула обывателей, оторвав их от сонной мечтательности. Зрители были недовольны, что эта музыка заставила их задуматься.
Вместо приятных и легких мелодий, Бетховен преподнес слушателям серьезные темы, идеи, воплощенные в музыке. Эта новизна, в дальнейшем породило целое направление в музыке — Романтизм, достигшее своей наивысшей точки в крупных музыкальных произведениях Вагнера. В основе всего дальнейшего развития музыки был Бетховен.
Конечно, у Бетховена были и свои великолепные лирические фрагменты: в Шестой (Пасторальной) симфонии и третьей части Девятой симфонии. Даже во времена самых жестоких сражений бывают моменты затишья, но это затишье никогда не длиться долго, а составляет лишь прелюдию к новым битвам. В этом истинный смысл лиричных частей в музыке Бетховена. Это действительно возвышенные моменты, но они не имеют никакого независимого значения, отдельного от борьбы.
Музыка Бетховена несет в себе глубокий смысл, это отнюдь не легкая музыка. Самая лиричная из его симфоний Шестая (Пасторальная) симфония, в которой каждая часть имеет свой подзаголовок, создающий особое настроение («Удовольствие от посещения природы», «ручей», «радость Шефардса во время шторма» и т.д.) Но это исключение. Значение этих тем более абстрактно и обще.
Революционный дух пронизывает все симфонии Бетховена, особенно Пятую. Знаменитые первые такты этого произведения, словно стук Судьбы в дверь. Эти сокрушительные удары, возможно самое выдающиеся открытие в истории музыки. Николаус Харнанкорт, известный исполнитель симфоний Бетховена, говорил, относительно Пятой: «Это не музыка; это политическая агитация. Она говорит: мир, в котором мы живем отвратителен! Необходимо изменить его! Давайте его менять!» Другой известный исполнитель и музыковед Джон Элиот, обнаружил, что все главные темы Пятой, основаны на французских революционных песнях.
Эта первая симфония, которая последовательно развивается от простого к сложному. Хоть такое такой прием иногда использовался и прежде, в пятой это диалектическое развитие просто беспрецедентно. Словно революция, эта симфония Бетховена проходит через ряд этапов: от огромного первого импульса, через минуты нерешительности и отчаяния, к триумфальной победе.
Центральная идея Пятой симфонии — борьба которая преодолевает все препятствия и неизбежный триумф. Как мы уже говорили корни этой симфонии идут из Французской революции. Но она не зацикливается лишь на ней. Пятая имеет гораздо более широкий смысл. Ее главная идея: Никогда не сдаваться! Бороться до конца! Победа неизбежна!
Немцы, воодушевленные музыкой Бетховена, боролись с Наполеоном и французскими оккупантами. Во время Второй мировой войны, первые такты Пятой симфонии, использовались как сигнал призывающий французов на борьбу с немецкими оккупантами. Так, большая музыка говорит с нами через столетия.
Бетховен был революционером в полном смысле этого слова. Музыку, которую он писал, никогда прежде не слыхали. До него музыка была прихотью аристократии. Иосиф Гайдн (чей отец был простым ремонтником карет) работал на семью Эстерхази в течение более 30 лет. Задачей его музыки было понравиться аристократическим меценатам. Это конечно великолепная музыка, но она достаточно неглубока. Симфонии Бетховена — это совершенно иной мир.
Единственная опера Бетховена «Фиделио» первоначально называлась «Леонора», с женщиной как главной фигурой. Леонора была написана в 1805, когда французские войска заняли Вену. На премьеру пришли в основном французские офицеры и их дамы. Как и «Героическая», она также имеет четкий революционный подтекст, особенно это ясно видно хоре арестантов. Политические заключенные, медленно выходящие из темноты их узилищ на дневной свет, поют: «О какое счастье дышать воздухом свободы». Это истинная ода свободе, постоянная мысль всех произведений Бетховена.
Аналогично и содержание музыки к Эгмонту, основанного на реальных событиях восстания в Нидерландах против испанского правления, которое тоже имеет революционное значение. Исторический Эгмонт был фламандским дворянином XVI века. В то время Голландия находилась под пятой испанского деспотизма. Одаренный и храбрый воин, Эгмонт боролся на стороне испанцев в Войнах Карла V, и был даже назначен испанцами губернатором Фдандрии. Но несмотря на все свои заслуги перед испанской Короной, он попал под подозрение и был казнен в Брюсселе 5 июня 1568 года.
Бетховен узнал историю Эгмонта из одноименной трагедии Гёте, написанной в 1788 году, за год до Французской революции. В ней этот человек, статуя которого сегодня стоит в Брюсселе, представлен как герой войны за национальное освобождение Нидерландов против испанских угнетателей. Бетховен переложил стихи Гёте на музыку. Он представил Эгмонта как символ всеобщей революционной борьбы против тирании. Помещая действие в XVI век, он смог избежать обвинений в подрывной деятельности, но это произведение было таким.
Сегодня, к сожалению, многие помнят только известную увертюру из Эгмонта. Жаль, так как музыка Бетховена к Эгмонту содержит много изумительного материала. Последние слова Эгмонта, когда он идет на эшафот, есть истинный приговор тирании и призыв к восстанию ради свободы.
Они сопровождаются симфонией Победы, которая звучит даже во время казни. Но как можно заканчивать трагедию такой сценой? Как можно говорить о победе, когда лидер восстания был казнен? Эти небольшие детали много говорят нам о позиции Бетховена. Мы видим в нем борца и неисправимого оптимиста, человека, который отказывается признать поражение, человека с безграничной верой в будущее человечества.
Своей изумительной музыкой он хочет сказать нам: не зависимо от наших страданий и поражений, не зависимо от того, сколько героев еще погибнет, независимо от того, сколько времени продлится наша борьба и сколько нам придется еще отступать, мы снова и снов будем идти вперед к победе. Они никогда не победят нас. Потому что они не могут завоевать наши умы и души. Эта музыка выражает бессмертный дух революции.
Бегство Наполеона из Москвы испытало революционный оптимизм Бетховена самым серьезным образом. Несмотря на то, что Наполеон восстановил все формы старого режима, ненависть к нему со стороны феодальной Европы была ни чуть не меньше. Короли Старого Света боялись даже выродившейся революции, в искаженной форме Бонапартизма, также как позднее всевозможные реакционеры боялись и ненавидели бюрократическую карикатуру сталинизма на пролетарскую диктатуру. Они старались всеми силами и средствами задушить даже память о революции.
Победы Наполеона на полях сражений еще больше усилили этот страх. Реакционные монархические режимы Европы, возглавляемые Англией с ее безграничными золотыми запасами, напрягали все свои силы в борьбе с Францией. Эта борьба, сопровождаемая войнами, оккупациями, национально-освободительной борьбой, с отливами и приливами продолжалась более десятилетия. Бонапарт завоевал практически всю континентальную Европу, прежде чем его армия потерпела поражение в заснеженных просторах России в 1812 году. Сокрушенный этим поражением Наполеон, наконец-то был повержен англо-прусскими армиями в болотах Ватерлоо.
Для Бетховена 1815 год ознаменовался двумя бедствиями: одна на мировой арене, другая сугубо личная: поражение французов при Ватерлоо и смерть любимого брата композитора Каспера. Глубоко потрясенный потерей брата, Бетховен настаивал на усыновлении его сына, Карла. Это привело его к размолвке с матерью Карла.
Период после 1805 года, стал временем торжества самой черной реакции. Феодально-монархическая контрреволюция одержала повсеместную победу. Венский конгресс (1814-1815) восстановил правление Бурбонов, во Франции. Матерних и русский царь начали крестовый поход, против мало-мальски прогрессивных режимов. Революционеров, либералов, прогрессистов выслеживали, арестовывали и казнили. Повсюду воцарилась реакционная идеология, основанная на религии и монархическом принципе. Монархии Австрии и Пруссии, опираясь на штыки царской России, доминировали в Европе.
Несомненно, что война против Франции содержала в себе элементы национально-освободительной войны в странах подобие Германии. Но результат победы был полностью реакционным. Самым ярким примером этого может служить Испания. Иностранное правление было свергнуто национальным движением, главной движущей силой которого были «темные массы» бесправного и неграмотного крестьянства, возглавляемое фанатичным и реакционным духовенством. Реакция, возглавляемая Фердинандом VII, воцарилась в стране, уничтожив все намеки на либеральную конституцию.
Великолепные рисунки Гойи отражают суть этого бурного времени. Картины и гравюры Гойи — графическое отображение окружающего его мира. Как и музыка Бетховена его произведения больше, чем просто искусство. Это — политический манифест. Протест против реакции и мракобесия. Как будто желая усилить этот протест, Гойя избрал судьбу изгнанника от репрессивного режима короля-предателя, его бывшего покровителя. Гойя не был одинок в своей ненависти к испанскому монарху — Бетховен также отказался послать свои работы тирану.
К 1814 году, когда начался Венский конгресс, Бетховен находился на вершине своей карьеры. Но победа реакции в Европе, похоронившая надежды целого поколения, деморализовала Бетховена. В 1812 году, когда Наполеон стоял под стенами московского Кремля, Бетховен создал Седьмую и Восьмую симфонии. После 1815 года наступила тишина, он не писал больше симфоний. Последняя его, самая большая Девятая симфония, появилась только спустя почти десять лет.
Поражение последних остатков Французской революции, похоронило надежды и задушила творческий полет. 1815-1820 годы отмечены спадом в написании музыки, в отличие от творческого подъема предыдущих годов. За это время Бетховен написал всего шесть работ.
Тем более болезнь обрушилась не него с новой силой. Теперь он стал полностью глухим. В его музыки появились трагические личные мотивы. Музыка становится все более и более умозрительной и сосредоточенной на самой себе, принимая философский характер. Медленное движение «Сонаты для молоточкового клавира», например, трагично и болезненно. Глухота Бетховена осудила его к агонизирующему одиночеству. Он как никогда ранее стал сосредотачиваться на самом себе, капризным и подозрительным, что еще больше отталкивало от него людей, усугубляя одиночество.
После смерти брата им овладело навязчивое желание лично воспитывать племянника. Он использовал все свое влияние, чтобы стать опекуном Карла, после чего он запретил, ему видится с матерью. Не имеющий отцовских навыков, он воспитывал Карла с чрезмерной жесткостью и резкостью. В конце концов, такое воспитание довело Карла до попытки самоубийства, что повергло Бетховена в шок. Позднее они примирились, но взаимопонимания так и не нашли.
Какова причина этой странной мании? Несмотря на свою страстную натуру, Бетховену, не везло в личной жизни, у него не было не семьи не детей. Все свои эмоции он вкладывал в свою музыку. Это было несомненным благом для всего человечества, но трагедией для Бетховена. Еще не старый, глухой, одинокий и с рухнувшими надеждами, он отчаянно стремился заполнить пустоту в своей душе.
Потерпев поражение в политической сфере, Бетховен бросился туда, где он надеялся найти спасение — в семейную жизнь, которой он никогда не имел. Эта ситуация известна многим революционерам. Если в революционные времена, личные и семейные дела отходят на второй план, в период реакции, они увеличивают свое значение, побуждая некоторых людей выходить из движения и надежде найти покой в семейной жизни.
Конечно, это не красит Бетховена, и многие глупцы и завистники пытались использовать историю с Карлом, чтобы очернить Бетховена. Как говорил Гегель, что никто не является героем для своего камердинера, который знает все его слабости и недостатки личной жизни. Но кругозор камердинера не распространяется дальше прихожей, и именно поэтому он так и останется камердинером, и не станет героем. При всех своих недостатков (недостатки присущи абсолютно всем людям), Бетховен был одним из самых величайших людей в мировой истории.
Несмотря на наступившую ночь реакции, Бетховен никогда не терял веру в будущее человечества и революцию. Сегодня стало банальностью говорить о его гуманизме. Но гуманизм это не все. Бетховен не проповедник, не пацифист, ни филантроп. Считать его таким значит низводить гиганта до уровня пигмеев.
Бетховен не был человеколюбивым мечтателем, который плачет о несовершенстве мира, но не идущего дальше трагического заламывания рук и чистых намерений. Бетховен отнюдь не был буржуазным гуманистом, а радикальным республиканцем и горячим сторонником Французской революции. Он не собирался сдаваться перед напором реакции или хотя бы пойти на компромисс. Этот бескомпромиссный революционный дух никогда не оставлял его до конца его дней. Внутри него словно был стальной стержень, который позволял ему идти, не сгибаясь через все испытания и несчастья.
Его глухота длилась последние девять лет его жизни. Постепенно от него ушли все друзья, и он остался совершенно один. В своем одиночестве Бетховен, общался с людьми посредством писем. Он совершенно, перестал ухаживать за собой, став, как ни
Когда прежде, похожим на бродягу. И все же даже в такой трагической ситуации он продолжал создавать шедевры.
Как и Гойя в свой черный период, он теперь творил не для публики, а для себя, выражая в музыки свои самые сокровенные мысли. Музыка его последних лет — продукт зрелой старости. Это музыка не столько красива, сколько глубока. Она выходит за рамки Романтизма, указывая путь человечеству.
Далекие от популярности эти новые работы Бетховена не были модны. Они выбивались из духа времени. Во времена реакции, публику не привлекают глубокие идеи. Так, после поражения Парижской Коммуны, поверхностные оперетки Оффенбаха были очень популярны. Буржуазия Парижа не желала напоминаний о своем ужасе и страхе, они желали забыть все, под брызги шампанского и пене смазливых хористок. Веселые, но поверхностные мелодии Оффенбаха прекрасно отразил дух времени.
В этот период Бетховен написал Мессу Солемнис, Гросс Фьюг и последние струнные квартеты (1824-1826), музыку, которая далеко опередила свое время. Эта музыка проникает в глубины души более чем, какая другая. Эта музыка была настолько новой и непонятной, что многие назвали Бетховена сумасшедшим. Бетховен не обращал на это никакого внимания. Он и прежде-то мало заботился об общественном мнении относительно своего творчества. Но это могло ему дорого стоить. Только его известность и статус гения, спасали его от тюрьмы.
Надо помнить, что в этот период Австрия была одним из центров европейской реакции. Не только политическая жизнь, но культурная были задушены. Шпионы императора были повсюду. Цензура пресекало все, что она посчитает мало-мальски подрывным. В таких условиях обыватели не желали слушать музыку, звавшую их на борьбу за лучший мир. Они предпочитали ласкать свой слух мягкими комическими операми Россини. Именно поэтому бетховенская Месса Солемнис была провалена.
Переживания великого человека нашло свое отражение в Гросс Фьюг. Это сильная личная музыка, в которой раскрывается душа Бетховена его настроения в тот период. Здесь мы находим внутренний конфликт, разногласия и нерешенные противоречия. Но именно этого публика и не желала слушать.
Бетховен давно намеревался создать симфонию с хором, и взял для нее текст Оды Радости Шиллера, с которой он познакомился в 1792 году. Первоначально Шиллер хотел назвать ее Ода Свободе, но из-за огромного давления реакционных сил, он переименовал ее в Оду к Радости. Однако для Бетховена и его современников ее истинный смысл был вполне понятен. Эта была Ода Свободе.
Первые наброски Девятой симфонии относятся к 1816 году, спустя год после битвы под Ватерлоо. Окончил он ее семь лет спустя, в 1822-1824, после того, как филармоническое общество Лондона заказало Бетховену две симфонии, предложив ему 50 фунтов. Вместо двух он предложил им эту великую работу, которая превосходит любые две симфонии, когда-либо написанные.
Девятая и сегодня не потеряла своей способности потрясать и вдохновлять. Эта работа названная Марсельезой Человечества, впервые прозвучала в Вене 7 мая 1824 года. Среди победившей реакции, эта музыка выражала революционный оптимизм. Это голос не покорившегося человека, который отказывается склонить голову даже в самую тяжелую минуту.
Ее первая часть постепенно возникает из неопределенных аккордов, настолько неясных, словно они звучат из темноты, словно первоначальный Хаос, предшествующий Созданию. Они словно говорят нам: «да, мы прошли через мрак ночи, когда все казалось безнадежным, но человеческий дух способен восторжествовать даже в самые темные времена».
Затем следует удивительнейшая музыка, полная динамического изменения и движения, сталкивающаяся с преградами, но неуклонно двигающаяся вперед. Она в чем-то похожа на первые такты Пятой, но на более высоком уровне. Как и Пятая, это великая музыка, она выражает революционное насилие, которое не терпит компромиссов. Она обозначает бескомпромиссную борьбу, которая сметает все преграды и приводит к победе.
Такой музыки еще не было. Это было что-то полностью новое и революционное. Сегодня трудно представить то воздействие, которое Девятая оказала на слушателей. Заключительную тему, которая словно луч света, пробившийся сквозь тучи, проходит через всю симфонию. Заключительный хор провозглашает: «Все люди станут братьями!» Это завещание Бетховена человечеству. Это слова надежды.
Бетховен, старый, взъерошенный, неопрятный, полностью глухой дирижировал оркестром. Он не мог даже правильно отмерять такт, неистово размахивая в воздухе руками, даже тогда когда оркестр окончил играть. Он даже не мог услышать бурные аплодисменты, которые гремели в зале. Великий композитор, еще некоторое время стоял перед оркестром. Тогда контральто Каролайн Унджер, мягко обнял его за плечи и повернул лицом к залу. Эффект от симфонии был ошеломляющий публика устроила Бетховену не менее пяти оваций.
Шум был настолько громким, что венская полиция, боясь возможных демонстраций, вмешалась в происходящее. Три овации считались пределом даже для императора. Разве проявление такого энтузиазма не было преступлением против Его Величества? Инстинкт полиции ее не подвел. Девятая от первых до последних аккордов была подрывной музыкой.
Девятая имела бешенный успех, но не принесла композитору никаких денег. Бетховен находился в бедности и был серьезно болен. Он получил пневмонию и должен был лечь на операцию. После которой он получил заражение, и последние дни своей жизни он провел в мучениях.
Бетховен умер в Вене 27 марта 1827 года в возрасте всего 56 лет, в этом же году умер и Гойя, его жизнь была полна страданий. 25 000 человек пришли на его похороны — факт, показывающий степень признания этого гения. Но его музыка живет до сих пор. А в ней живет и сам Бетховен.
Величие Бетховена в человечности его музыки. Это музыка борьбы, преодоления и стремления к счастью. Его музыка была революционной, потому что ее жгучие звуки, показывали нам человеческую жизнь как никто до него. Это была истина выраженная в музыке.
Девятая стала завещанием Бетховена — бесстрашным вызовом торжествующей реакции, которая в 1815 казалась всесильной. Эта победа реакционных сил привела к деморализации и настроениям пораженчества, задушив надежды целого поколения. Многие бывшие революционеры впали в отчаяние, и более того, перешли на сторону врага. Подобная картина знакома и нашему поколению, которое пережила подобное во времена крушения СССР.
Тогда тоже казалось, что Европа лежит обессиленная перед роялистской реакцией. Кто мог бросить вызов объединенной мощи монархической Европе, опирающуюся на русские штыки и полицейским ищейками на каждом углу? Деспотизм и религиозное мракобесие царили повсюду. Везде стояла могильная тишина. И все же посреди этого ужасного опустошения, одинокий храбрец, возвысил свой голос и дал миру надежду. Он никогда сам не слышал этой симфонии вживую, только внутри своего мозга.
Но поражение Франции и повторное воцарение Бурбонов, не могло повернуть историю вспять и предотвратить наступление капитализма и буржуазии, и остановить революцию, которая вспыхивала снова и снова: в 1830, 1848, 1871. Промышленная революция, породившая новые производительные силы, одержав победу в Англии, начала проникать и в другие страны. Ткацкий станок, паровые машины, железные дороги, пароходы — похоронили феодализм.
Идеи Французской революции — Свобода, Равенство, Братство, и Прав человека — продолжали захватывать умы целых поколений. Но эти идеи все больше и больше наполнялись новым классовым содержанием. Рост капитализма означал и неизбежны рост пролетариата — выразителя этих идей на новой стадии, стадии социализма.
Музыка Бетховена стала отправной точкой для целого музыкального направления, Романтизма, которая была неразрывно связана с революцией. В апреле 1849, в революционной Германии, молодой композитор Рихард Вагнер исполнил Девятую симфонию в Дрездене. Среди зрителей находился молодой российский анархист Бакунин, идеями которого в юности увлекался Вагнер. Пораженной Бакунин сказал Вагнеру, что одно из немногого, что не нужно уничтожать в Старом Свете, это данная музыка.
Только спустя 90 лет после смерти Бетховена русский царь был свергнут российским пролетариатом. Октябрьская революция имела не меньшее значение, чем Французская. Она дала надежду людям на лучшую жизнь. Но из-за отсталости России, пролетарская диктатура переродилась в чудовищную карикатуру, пролетарского бонапартизма. И также как диктатура Наполеона подорвала Французскую революцию, приведя к реставрации Бурбонов, сталинская бюрократическая диктатура в России привела к восстановлению капитализма.
Сегодня, в мире находящемся во власти торжествующей реакции, мы находимся в ситуации подобной той, в которой находился Бетховен и его современники после 1815. Сегодня, как и тогда многие революционеры отошли от борьбы. Мы не встанем в ряды циников и скептиков, а будем следовать примеру Людвига Ван Бетховена. Мы продолжим говорить о неизбежности социалистической революции. И история докажет нашу правоту.
Те, кто объявлял «конец истории», были не раз ею же и опровергнуты. Историю не так-то легко остановить. Спустя всего три года после смерти Бетховена, французские Бурбоны были сметены Июльской революцией. Революция 1848-1849 охватила большинство европейских стран. В 1871 произошла первая подлинно пролетарская революция — Парижская Коммуна. За ней последовала Большевистская революция 1917 года.
Поэтому мы не видим никаких причин для пессимизма. Нынешний мировой кризис подтверждает марксистский анализ, что капиталистическая система находится в историческом тупике. Мы уверены, что крах СССР далеко не «конец истории», а всего лишь прелюдия к первому акту. Вторым актом станет ниспровержение капитализма в одной стране за другой.
Загнивание капитализма проявляется не только экономически и политически. Тупик системы выражен также и в застое культуры. Как это всегда бывает в истории, под верхнем слоем, зарождаются новые силы. Эти силы требуют своего знамени, идей, голоса, чтобы объединиться и бороться. Они не ограничатся лишь составлением политических программ. Новое найдет свое отображение в искусстве и музыке, в литературе, театре и кино. Бетховен и Гойя показали нам, что искусство может быть оружием революции.
Как и большие французские революционеры — Робеспьер, Дантон, Марат и Сен-Жюст — Бетховен был убежден, что он пишет для потомства. Когда, как это часто бывало, музыканты жаловались ему, что им трудно исполнять его музыку, так как она слишком трудна, он имел обыкновение говорить: «не беспокойтесь, это музыка будущего». Мы можем сказать тоже самое, и об идеях социализма. Это наше будущее человечества.
В будущем люди, оглядываясь назад на историю революций и попыток завоевания свободы, равенства и братства, обязательно вспомнят человека, который, создавая музыку, боролся за лучшее завтра. Они, слушая музыку Бетховена, снова смогут пережить прошедшие социальные битвы и окунутся в те героические времена.