— Прежде, товарищ Радек, когда я был обычным первым сектретарем ЦК Вы еще могли иногда отпускать по моему адресу свои идиотские шуточки. Но теперь, когда XVI партия и советский народ признали меня выдающимся теоретиком марксизма это стало совершенно нетерпимым. Вы немедленно должны прекратить рассказывать про меня анекдоты.
— Теоретиком марксизма!.... Знаете товарищ Сталин ЭТОТ анекдот я еще никому не рассказывал...
Во второй половине двадцатых годов Ворошилов обвинил Радека в том, что он плетется в хвосте у Льва Троцкого. Радек ответил такой эпиграммой:
Ах, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена!
Не лучше ль быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина?
Однажды Радек провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание... Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к Радеку:
— Господин Радек! Не порадуете ли вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?
— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли вы, какая разница между моей и вашей женой?
— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа. В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально маша рукой, медленно, почти по складам, произнес:
— А я — знаю...
На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации. Карл Радек создал свои последний анекдот, анекдот для истории. На скамье подсудимых Радек признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.
Карл Радек говорил: «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин — из Политбюро».
— Конечно, Иосиф Виссарионович, Вы может своили манипуляциями в секретариате добиться большинства в ЦК партии. Но вот пойдет ли за вами партия? Вот в чем вопрос!
— Не пойдет за мной — пройдет за Вами!
Беседуют Радек и Сталин.
Радек:
— Очень странный у нас с вами логический спор:
я вам посылку, вы мне следствие,
я вам довод, вы мне заключение,
я вам цитату, вы мне ссылку.
В тюрьме в 30-е годы Радеку пришлось заполнять анкету. Когда дошла очередь до графы «Чем вы занимались до революции», он вписал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции»,
— «Дождался и сел», — написал Радек.
Иосиф Виссарионович каждое утро начинал с обращения к зеркалу «Смотри, Сосо! не стань троцкистом!»
Сталин спрашивает Радека:
— Это вы сочиняете анекдоты?
— Да, я.
— Расскажите какой-нибудь коротенький.
— Сталин — генсек.
Сидят в тюрьме трое. Начали выяснять кто за что сидит:
1-й — Я за то, что в 1918 году назвал Радека контрреволюционером
2-й — Я за то, что в 1938 году назвал Радека революционером.
3-й — А я — Радек.
Вызывает однажды Сталин Радека и говорит:
— Слушай, Карл, что ты все время про меня анекдоты сочиняешь! Давай договоримся, что ты про меня не будешь анекдоты рассказывать, а я воздержусь от всяких репрессий. И вдруг опять пошли анекдоты о Сталине. Снова Сталин вызывает Радека:
— Что же ты, Карл, нарушил нашу договоренность?
— Ничего подобного! Это ты первый нарушил слово, пересажал весь XVII съезд.
Карл Радек сказал однажды:
— Конечно, у нас могут быть две партии... одна у власти, другая в тюрьме.
У Сталина спрашивают, есть ли у него хобби? «Да, — отвечает он, — коллекционирую анекдоты». — «И много собрали?» — «Да сотня лагерей наберется».
Однажды в разгар очередной реформы ВСНХ Радек предложил слить все наркоматы в три, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб.
Когда борьба с антисемитизмом свелась к замене слова «жид» на «еврей», Радек сказал: «Раньше говорили подЖИДаю трамвай; теперь надо сказать подЕВРЕиваю трамвай»
1937 год. Ночь. Звонок в дверь. Муж идет открывать. Возвращается и говорит: 'Не волнуйся, дорогая, это бандиты пришли нас грабить'.
Сталин посмотрел 'Отелло' и сказал: 'А этот Яго — неплохой организатор!'
Однажды на дне рождения Горького Радек, сказал: "Раз парки, самолеты, улицы, колхозы, театры и города уже названы Вашим именем, то осталось переименовать всю нашу жизнь...