Христианство, перешагнувшее уже 2000-летний рубеж, претерпело за эти годы много изменений в идеологии, далеко уйдя от своего первоначально революционного мировоззрения. Из революционного движения масс оно, с течением времени, стало государственным инструментом, служащим для поддержания статус-кво. Современные археологи сделали массу находок — неканонических писаний и евангелий, которые показывают, как менялось христианское мировоззрение. Даже если взглянуть на канонический Новый завет, то видны идейные противоречия в разных Евангелиях. Надо отметить, что никто из четырех авторов Нового завета не был непосредственным учеником Иисуса. Как отмечал Папий в первой половине II века: «Матфей записал беседы господа на еврейском (арамейском) языке, а переводили их кто как мог». Климент, епископ Александрийский, в своем письме указывает, что в Александрии имели хождение сразу три евангелия от Марка: обычная версия (включенная в Новый завет), «подложное», написанное Карпократом, и некое тайное евангелие, якобы, написанное Марком для избранных. Кроме них существовали также евангелия от Петра, Андрея, Варфоломея, Иакова, Филиппа, Фомы. Кроме названных было еще множество других книг, приписываемых ученикам Иисуса или апостолам. Все они имели разное содержание, но за каждым из них стояли свои сторонники, которые боролись за влияние и отстаивали свое видение мира. В 1946 г. около Наг-Хаммади (др. Хенобоскион) археологи нашли тайник, в котором находилась целая библиотека, принадлежащая секте христиан-гностиков. Среди них три евангелия: от Фомы, Филиппа и Евангелия Истины.
Писания, не включенные в Новый завет, церковь считает апокрифическими, то есть не признает их. По ним, однако, можно проследить как менялось мировоззрение христиан в течение первых веков нашей эры. Отбор и цензура христианских книг велись много веков.
Первоначально никаких писаных евангелий не было, по городам, от общины к общине, ходили бродячие пророки и апостолы, которые и несли «слово божие». К этому надо добавить, что первые христиане не ощущали потребности в написанных текстах, так как ожидали пришествие тысячелетнего «царства божия» еще при своей жизни.
Вот как описывал античный критик христианства Цельс, таких пророков: «Многие безвестные личности в храмах и вне храмов, некоторые даже нищенствующие, бродящие по городам и лагерям, очень легко, когда представляется случай, начинают держать себя, как прорицатели. Каждому удобно и привычно заявлять: «Я — бог, или дух божий, или сын божий. Я явился. Мир погибает и вы, люди, гибнете за грехи. Я хочу вас спасти. И вы скоро увидите меня, тем я дарую вечное спасение». К этим угрозам они вслед за тем прибавляют непонятные, полусумасшедшие, совершенно невнятные речи, смысла которых ни один здравомыслящий человек не откроет; они сбивчивы и пусты, но дураку или шарлатану они дают повод использовать сказанное, в каком направлении ему будет угодно».
Каждый из подобных пророков объяснял христианство в меру своего личного понимания. При этом, проповедуя в разнообразной этнической среде, они старались приспособиться к особенностям восприятия своих слушателей. С течением времени расхождения между различными вариантами устной традиции становились все значительнее. Как отмечал Цельс: «Вначале их было немного и у них единомыслие, а размножившись, они распадаются тотчас же и раскалываются: каждый хочет иметь свою собственную фракцию...».
С течением времени, из-за того, что все меньше оставалось непосредственных свидетелей Иисуса или апостолов, возникла необходимость в записи речений и написания текстов, которые и могли бы стать тем авторитетом, на который можно было бы ссылаться. Первые писанные евангелия появились только в 50-е годы.
И если раньше не совпадали различные варианты устной традиции, то теперь различаться стало устное изложение и письменное, а также разные книги. Каждая община верила, что именно ее вариант книги истинно передает слова Христа. Параллельно с возникновением письменных источников формировалась и христианская церковная организация.
На рубеже I-II веков наиболее широко распространенными были евангелия от Матфея и от Марка. Евангелие от Луки признавалось не всеми христианами. Наибольшее неприятие вызывало Евангелие от Иоанна. В нем Иисус произносит речи, отсутствующие в трех других.
Отбор писаний был длительным и сложным процессом. Большую роль играла традиция почитания отдельных сочинений, а эта традиция в разных областях была различной. Необходимо было примирить разные мнения и взгляды. Также было важно учитывать не только содержание, но «авторитетность» сочинения.
Иногда, что можно, а, что нельзя, читать, решали сами епископы той или иной местности. Например, епископ Серапион (ок. 200 г.) сперва разрешил сирийским христианам пользоваться Евангелием Петра, а затем, познакомившись ближе с его содержанием, запретил.
В 313 г. римские императоры Константин и Лициний издали Миланский эдикт, по которому христиане могли свободно отправлять свой культ. Христиане также получили право владеть землей, им было возвращено конфискованное у них имущество. Начался процесс становления христианства государственной религией.
В 363 г., на соборе в Лаодикее, был впервые объявлен список канонических текстов, а в 419 г. на Карфагенском соборе был окончательно утвержден состав Нового завета. Наряду с этим списком стал возникать и список запрещенных книг, в который входили не признаваемые церковью тексты.
Апокрифы, не вошедшие в канон, раскрывают течения и взгляды, существовавшие в первоначальном христианстве. Главной идеей первых христиан было неизбежное скорое второе пришествие, после которого на земле будет установлено царство божие. Особенно сильны эти настроения были накануне, и во время, первого иудейского восстания. В это время христианство было еще крепко связано с иудаизмом. Учение о конце света было еще у кумранитов, христианская идея страшного суда была просто ее дальнейшим развитием. Эти настроения, ожидания скорейшего второго пришествия, отражены и в самом раннем из евангелий, Евангелие от Марка: «нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради меня и евангелия и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (10:29-30) Этими же настроениями проникнуты и первые слова «Отче наш»: «Хлеб наш насущный дай нам сегодня». Ожидание, приближающегося конца света, заставляло первых христиан отрекаться от всех общепринятых норм и ценностей этого мира, которым, как сказано у Иоанна, правит: «князь мира сего» (12:31). Первые христиане требовали, поэтому, аскетизма, самопожертвования ради веры и любви к ближнему. А это были очень революционные требования для того времени. Не способное уменьшить страдания, христианство, взамен, обожествило эти страдания. Но со временем, особенно после разгрома восстания, эти эсхатологические настроения стали затухать. Наступление тысячелетнего царства божия на земле отодвигатся на неопределенное будущее. В более позднем Евангелие от Матфея уже нет слов: «ныне, во время сие, среди гонений». Матфей все чаще заменяет «царство божие» словами «царствие небесное», тем самым говоря, что спасение будет не в этой жизни. Если у Марка говорится: «Как трудно имеющим богатство войти в царствие божие», то в Евангелии от Матфея смысл несколько изменен: «Трудно богатому войти в царствие небесное».
Раз царство небесное будет не в этой жизни, то встает вопрос: как же жить в этой? Христиане стали пытаться приспособиться к этому миру. Христианами становятся не только рабы и другие угнетенные слои, все чаще к христианству приобщаются и зажиточные слои. Меняется отношение к богатству и мирским властям. Именно в это время и возникает вопрос: «давать ли подать кесарю или нет?». В более ранних неканонических писаниях Иисус не дает прямого ответа на этот вопрос. Составители Нового завета, уже отказавшиеся от борьбы против существующего мира, к чему призывали первые христиане, признают право императора на управление миром. В награду христианство становится государственной религией. В Евангелие от евреев (назореев) Иисус говорит богачу: «Ступай, продай все, чем владеешь, отдай нищим и следуй за мной», на нежелание богача последовать этому совету, Иисус говорит: «Много братьев, сынов Авраама, покрыты грязью и умирают с голоду, а твой дом полон богатства и ничего достойного не переходит к ним». И заканчивает знаменитыми словами: «Легче верблюду войти в игольное ушко, чем богатому в царствие божие». В более позднем каноническом Евангелии от Матфея, в этой притче, акценты изменены: «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за мною» (19:21). В этом отрывке уже нет непосредственного требования отказа от богатства.
Личность Иисуса также претерпевает изменения с течением времени. Так в послании Павла филиппийцам говорится: «Но уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (2:7). Эти слова — отголосок какого-то более раннего речения. Ничего похожего нет в Евангелиях включенных в Новый завет. Христиане из низов общества, считали бедность и слабость главным условием достижения царства божия. Ориген приводит слова, приписываемые Иисусу: «Из-за слабых я был слаб, из-за голодающих голодал и из-за жаждущих испытывал жажду». Такой Иисус, мало, чем отличающейся от первых христиан, состоящих в массе из рабов и отверженных, был им близок и понятен. Но постепенно образ Христа становится все более и более фантастичным, он все дальше отдаляется от людей, рассказы о нем становятся все более фантастичными.
Левое крыло первых христиан — эбиониты, последователи кумранитов считали Христа пророком, сыном Иосифа и Марии, бедняком, отличавшимся справедливостью и мудростью. Они считали, что на него при крещении сошел святой дух, который покинул его при распятии. В евангелии эбионитов рассказывается, что когда во время крещения Иисус вошел в воду раздался голос с неба: «Ты сын мой возлюбленный, я дам тебе знамение. И снова днесь я родил тебя...». В Евангелии от Матфея голос с небес говорит: «Сей есть сын мой возлюбленный, в котором мое благословение» (3:17) Т.е. знамение обращено не к Иисусу, а к окружающим его людям. В первом варианте Иисус предстает как сын Иосифа и Марии, на которого снизошел святой дух. Здесь не было места непорочному зачатью. Дух в арамейском языке слово женского рода, т.е. по мнению эбионитов у Иисуса была и мать во плоти, и мать в духе. Иисус здесь выглядит человеком, который мистически соединяется с духом. В дальнейшем такой взгляд был пересмотрен, мессианство Иисуса определяется теперь не фактом крещения, а фактом рождения. Возникает идея непорочного зачатия. Перемены в образе Иисуса приводят к тому, что в нем все меньше остается человеческих черт, и все больше мистических. Он становится все более всемогущим, но в тоже время все более далеким от простых людей, которые когда-то поверили в мессию — распятого плотника.
После поражения восстания Бар-Кохбы, вспыхнувшего в 132 году, христиане окончательно порывают с иудаизмом. К этому времени христианские епископы и старейшины стали искать пути примирения с государственной властью. Они стремились включить христиан в римское общество, ибо вне его они воспринимались как мятежники, которых нужно преследовать. После поражения второго иудейского восстания стала очевидна невозможность открытой борьбы с Римом. Поэтому верхи христиан стали призывать подчиниться императорской власти. В канонических евангелиях вина за смерть Иисуса перекладывается на иудеев, а римляне всячески обеляются. Именно после поражения восстания, появляются строки проклятия иудеям: «которые убили и господа Иисуса и его пророков, и нас изгнали, и богу не угождают, и всем человекам противятся» (2:15) В более раннем Евангелие от Петра виновниками гибели Иисуса называются: Ирод Антипа и иудейские старейшины жрецы, то есть власть предержащие, которым противопоставляются народные массы. В этом евангелие власти прямо говорят о своей боязни народного восстания, если факт воскресения станет известен массам.
Так, шаг за шагом, христианское мировоззрение, из идеологии протеста угнетенных против власть имущих, превратилось в государственную религию, стоящую на страже сохранения и поддержания угнетения.